Среди посетителей также часто наблюдались личности с сумками и
рюкзаками вроде моего. И все же, видимо, в нас с Витькой было
что-то, что иногда заставляло встречных задерживать на нас взгляды.
Я подбавил в выражение лица восторга, и, кажется, это немного
помогло. Тем не менее, многие – особенно те, кто выглядел как
холеные горожане, а не понаехавшие колхозники – глядели на нас с
неприкрытой брезгливостью.
Ну, это ничего, это мы переживем. Нам главное – не выделяться из
толпы.
А как сейчас разгуливает Катя, моя бывшая подруга из Посада,
которую я совсем не помню? Тоже корчит эту презрительно-брезгливую
гримасу при виде колхозников, которые понаехали немного позже нее
самой?
– Сколько вход стоит? – негромко спросил Витька, пока мы шагали
по площади к башне.
– Ни сколько. Бесплатно. Гуж говорил же – не слыхал?
– Слыхал, но не поверил. Так разве можно? Так бывает?
– Об этом мечтали когда-то... О мире без денег. Заходишь в
магазин и берешь, что тебе надо.
– Тогда один человек унесет вообще все! И всем, кто после него
зайдет, ни фига не достанется!
– Предполагалось, что в таком мире будут жить исключительно
добрые, щедрые, культурные и дисциплинированные люди.
– Какой идиот это предполагал? А что делать с не добрыми и не
щедрыми? Таких завались, знаешь ли!
– А таких на каторгу, – прошептал я. – Не ори. Здесь эта мечта
сбылась. Видишь?
– Вижу. Но город какой-то стремный... Нельзя сделать так, чтобы
бесплатный город был красивый?
– Сразу всего не бывает, – хмыкнул я. Приближаясь к гигантскому
порталу, я нервничал все больше и старался скрыть это за веселым
разговором. – Или бесплатно – или красиво, третьего не дано.
Деньги или их аналоги в виде рейтинга на нейрочипе тут,
наверное, все-таки использовались. Но вход в квест-башню был
свободен. Каждый житель Вечной Сиберии имеет полное право посещать
это овеществленное величие родины и восхищаться. Детинец
гарантирует.
Мы влились в толпу и зашли в портал. За аркой взорам открылся
колоссальный зал, похожий на собор исполинов. На его сводчатом
потолке концентрическими кругами раскинулись цветные барельефы –
они изображали каких-то людей в величественных позах, занимающихся
возведением небоскребов, которых в Вечной Сиберии отродясь не
видывали, поднятием целины и прочими детинцоугодными делами. В
центре этой мегаломанской Сикстинской капеллы на людей-букашек
сурово взирал пожилой человек с аскетичным строгим лицом. Портрет
Председателя Вечной Сиберии напоминал колоссальную икону – лик
изображен в анфас, черты неподвижны, ладонь приподнятой руки
сложена горстью, точно Председатель держит что-то незримое –
например, державу. Вокруг головы нимбом-полукругом идут слова
“Вечная Сиберия воистину вечна”.