Мы сбавили скорость, потом, не сговариваясь, припустили еще
быстрее. Непонятное по умолчанию опасно.
Заворачивая в проулок, мы одновременно взглянули назад. Дождик
совсем перестал, прохожие снова шли по своим делам, но в походке –
или мне это почудилось? – была некая скованность и
растерянность.
– Видал? – спросил я Витьку.
– Видал. Что это было?
– Без понятия. Глобальный глюк?
– А ты ничего не почувствовал?
– Нет. А ты?
– У меня и чипа-то нет, – сказал Витька. – Хотя...
– У тебя тоже был глюк.
– Не глюк, – поправил он, – а видение.
– Хрен редьки не слаще, – сказал я.
Марья уверяла, что проникнуть в квест-башню непросто. Так же,
как и отыскать человека на каторге. Но у нас все вышло без сучка,
без задоринки. Наши красивые физиономии, естественно, записаны
видеокамерами, и нас будут искать, но меня это тревожило мало. Жить
мы в Князьграде не намерены – и в Вечной Сиберии тоже, – чтобы
трястись от страха в ожидании того, когда к тебе в шесть утра
вместо молочника нагрянут Модераторы. Наверное, Марья имела в виду
нуаров, которым реально сложно забраться на башню и тем более
установить бомбу под самым прожектором.
Но отчего бомба до сих пор не взорвалась? Они что, ждут нашего
возвращения? Сдетонируют бомбу лишь тогда, когда мы спустимся на
самые нижние уровни городских подземелий и начнем пить витаминные
напитки с членами Честного Собрания?
И почему прохожие зависли на пару минут? Что тут творится в
столице? Неужто горожан программируют прямо на ходу, а не только в
квест-камерах?
Старики – толстый и тонкий – до сих пор торчали на соседних
балконах. Я их в сумерках не различал, но отчетливо слышал
голоса.
– Все же ты насчет пенсии погорячился, – говорил, судя по
голосу, тот, что похудее. – Пенсия нужна. Старые маразматики вроде
нас один вред производству причинят. Надо вовремя уходить.
– И правда. Я тут подумал: нуары-то вовсе не такие дурные
деграданты, как все говорят...
Кто-то из них чиркнул спичкой, выругался – на землю под
балконами упал спичечный коробок.
– Да и шут с ним... – пробормотал худой. И продолжил: – И вовсе
они не деграданты, между прочим. Неправильно их так называть. Люди
они, такие же, как мы. Только слепые. А слепого-то не обвинишь, что
он слепой от рождения?
Начиная что-то подозревать, я незаметно для балконных философов
поднял коробок с мокрого тротуара – пригодится! – сунул в карман и
потянул Витьку в узкий переулок. Почти в полной темноте – здесь не
было фонарей, а ни одно окно ни с той, ни с другой стороны не
светило – мы подбежали к крыльцу с забитыми дверями. Я подсадил
Витьку, потом залез сам по пожарной лестнице.