Как будто эмпатия и правда была единственным способом.
И всё же она не останавливалась. А я был рядом - наблюдал,
слушал, составлял компанию на прогулках, помогал коротать вечера в
стерильной квартире, проводил с ней душные ночи. Без чувств, без
иллюзий или лжи. Иногда ходили на детскую площадку и качались, как
в юности. В такие минуты мы казались мне невозможно старыми,
сентиментальными и, возможно, последними романтиками в мире. Какая
глупость. Спустя какое-то время я и сам начал задумываться:
действительно ли это продление жизни было благодатью человечества,
или всё же его проклятием? Такой ли жизни мы хотели себе? Я всё
чаще спрашивал себя, сколько ещё людей маются подобно мне без
смысла к существованию, и сколько ещё жалеют о своём спасении? Я
спрашивал себя, почти не ожидая ответа, словно уже в глубине своего
мозга знал его. Возможно, я и не хотел его знать.
Стоило ли мне его узнавать?
Человечество купило себе долголетие и, казалось бы, должно
было стать мудрее. Только людей ничто не исправит. И мы продолжали
грешить нашей старой, самонадеянной чертой - мнить себя
бессмертными.
Я знал, что у меня не осталось больше эмоций на продление.
Я истратил всё. К сожалению, впустую. Но я совсем забыл, что мы
всё-таки умираем, когда больше не остаётся чувств.
У Норы, в отличие от меня, были резервные годы в запасе. Я
знал, что правильная и умная Нора переживёт меня, и в конечном
итоге всего добьётся. Её искусственно продлённая жизнь будет в разы
полезнее моей. Поэтому когда мне позвонили из больницы и сказали,
что моя подруга пострадала на работе и находится в тяжёлом
состоянии, я не испугался. И не только потому, что избавился от
страха больше века назад.
Тем не менее я примчался в больницу на скоростном
такси.
Нора была в сознании. Она казалась совсем слабой, но, как
объяснил мне доктор, запретила выгружать своё сознание на носитель.
Вспоминая неприятное жужжанием в мыслях, происходящее в такие
моменты, я даже её понимал.
- В центре альтернативной медицины произошла поломка
системы электрокомфорта, и её ударило током. Сильный разряд, -
пояснила медсестра, пока вела меня к палате. - Нам нужно немедленно
получить согласие и начать операцию, но она велела вас
дождаться.
Зачем-то стиснув зубы, я подошёл к кровати.
Увидев меня, Нора улыбнулась, легко и весело, как обычно.
Я видел, что каждое слово даётся ей с трудом, но внешнее хранилище
сознания по-прежнему оставалось выключенным. Не знаю, почему, но я
напрягся.