Несмотря на то, что Арина жила в
соседнем доме, парень чувствовал себя австралийцем или эскимосом,
предел возможностей которых – наслаждаться милым образом в
мониторе. Но и тут он малость лукавил. Прелестного менестреля
постоянно осаждали воздыхатели из самых разных стран, и только
сосед который год боялся заглянуть за забор и сказать что-то вроде:
«Привет, круто играешь. Слушаю тебя каждый день».
У ворот остановился фургончик с
логотипом клиники. Швырнув гитару на пол, Алекс покатил
собираться.
***
Центр бионического протезирования и
трансплантологии напоминал здоровенную белую шайбу посреди парка.
Прибывшего пациента доктор Девлин встречал лично и первым делом
осведомился о диете. Алекс вяло отвечал на рутинные вопросы и
разглядывал гуляющих среди газонов и пальм людей. Женщин, мужчин,
глубоких стариков и совсем маленьких детей: всех их объединяло одно
– протезы. Кому-то заменили только пальцы или ступни, а кто-то
щеголял полным набором конечностей. Встречались люди и без внешних
изменений – искусственные органы вживляли гораздо чаще, чем части
тел.
– Добро утро, доктор
Девлин!
Мимо пронеслась девчонка лет
двенадцати.
– Доброе, Анют! – крикнул вслед Марк,
хотя мог и не отвечать – за считанные секунды бегунья скрылась из
виду. – Во дает, скоро лошадь обгонит. Жаль, на Олимпиаду не
возьмут. Ты как, волнуешься?
– Немного.
– Ничего. – Марк похлопал его по
плечу. – Скоро вернешься к нормальной жизни.
– Да, - как можно спокойнее ответил
Алекс. Он не любил заражать окружающих своей болью и держал ее на
очень коротком поводке, выпуская погулять лишь наедине с собой. –
Постараюсь.
– Помни – здесь тебе всегда рады. Эти
люди – не только пациенты, но и товарищи по несчастью, так что
заглядывай, не стесняйся.
Операция заняла всего два часа.
Наниты мгновенно срастили ткани – живые и бионические – и парня
прямо со стола погнали на тесты, не дав отойти от наркоза. Он
толком не понял, как оказался на беговой дорожке, но протезы
слушались как родные, а синтетические нервы могли чувствовать, что
находится под ногами. Вот шершавое резиновое покрытие, вот холодный
кафель, а вот приятный ворс ковра. На миг парню показалось, что ему
пришили его собственные ноги, каким-то чудом уцелевшие после
аварии. В груди стало тесно, глаза защипало. Он отвернулся,
стараясь совладать с надсадным дыханием, грозящим сорваться на
всхлипы, и вновь ощутил крепкую ладонь на плече. Пожалуй, слишком
крепкую для обычной ладони.