- Не откажете надписать? - и
незнакомец протянул через стол яркую книжку. Хм, странный выбор.
Обычно все несут нашумевших "Паладинов вечности", а про "Ловушку
для спящей бабочки" сейчас вообще мало кто помнит. Сколько же мне
было, когда я ее закончил, подумал Стас, двадцать три... или
двадцать четыре? Наивный мальчишка, какой я тогда был наивный
мальчишка...
- Для кого? - привычно
поинтересовался Стас, вынимая из нагрудного кармана золотой
"Паркер". Первые сто автографов его порадовали, сейчас же они
превратились в рутинную обязанность. В чем-то отдаленно приятную,
но уже слегка поднадоевшую.
- Для мистера Никто, - радостно
ответил незнакомец по ту сторону стола.
Стас шевельнул бровью, но быстро
накатал нужную фразу, завершив ее лихим росчерком. Фанаты
попадаются разные. Никто так никто. И только передавая книгу
обратно через стол, столкнулся с визави взглядом и вздрогнул. Губы
собеседника улыбались, сияли белые зубы, лицо выражало
доброжелательность и восторг, но глаза - глаза смотрели на Стаса
холодно и изучающе, словно питон наблюдал брошенного к нему в
клетку крупного кабана и прикидывал, сможет ли его осилить за один
присест. Снова нехорошо заныло в животе, и Стас поклялся себе, что
завтра же - к доктору. Как бы не было противно, но надо,
надо...
- У меня для вас радостная новость! -
воодушевленно произнес мистер Никто, - вам повезло выиграть
приз!
- М-м... да-да? - рассеяно отозвался
Стас, прислушиваясь к своим ощущениям, - это, э-э-э... деньги?
- Нет, гораздо лучше, - осклабился
собеседник, - это бессмертие!
Надо потихоньку сваливать, решил
Стас.
- Вы имеете в виду бессмертие
творческой личности в памяти эстафеты поколений? - скучающе спросил
он.
- Нет, - ответил собеседник,
откидываясь назад и извлекая из ящика стола небольшой листок, -
обыкновенное практическое бессмертие.
- Мистер, э-э... Никто, вы знаете,
всё это очень интересно, но у меня через полчаса речь с глобальной
трансляцией, так что я, пожалуй...
В правой руке собеседника
появился небольшой нож, и Стас отпрянул. Джентльмен в сером, ни
слова ни говоря и продолжая улыбаться, полоснул себя по ладони и
протянул в направлении писателя окровавленную ладонь. Порез в
течении нескольких секунд на глазах Стаса затянулся, и скоро о ране
напоминали только струйки подсыхающей крови.