Мишико молча его принял, забил трубку и глубоко затянулся.
– Дерьмо! – вместе с горьким дымом выдохнул паладин.
– Дерьмо! – подтвердила компания.
Последующие пару десятков минут они провели в полной тишине,
нарушаемой лишь влажными похрюкиваниями носатой жабы.
– Сотник! Сотник! – за спинами компании раздался крик бегущего к
ним солдата.
– Чего тебе? – удивился ему Герри.
– К городу приближаются войска, сотник! – вояка согнулся,
пытаясь восстановить дыхание.
– Церковь? Сколько их? – тут же поднялся на ноги Мишико.
– Не похожи, командир! – при виде барона солдат вытянулся в
струну. – Да и идут с севера. Под полста рыл,
командир!
– Объявляем тревогу? – Герри вопросительно
посмотрел на паладина.
– Подожди пока, – покачал головой Мишико, –
посмотрим сначала, кто такие. Подъём, господа!
Отдохнули, и будет. По пути расскажете, что вы тут натворили.
– Вам не кажется, что это не самое подходящее место для подобных
встреч? – в богато обставленный кабинет ворвался высокий, крепкий
церковник в коричневой рясе, опоясанной белым кушаком.
– Здравствуй, Георг, – не поднимая взгляда от лежащих на столе
бумаг, тихо произнёс хозяин кабинета.
Он был не стар и не молод. Про таких говорят "зрелый". На
добродушном, ничем ни примечательном лице выделялись колючие карие
глаза. От их цепкого взгляда, казалось, не ускользало ничего. Что и
неудивительно, ведь начинал он свою карьеру в ордене в качестве
рядового дознавателя. И за несколько десятков лет сделал
головокружительную карьеру, добравшись до предела мечтаний любого
рядового служащего. Звали его Роберт. Отец Роберт. Епископ
княжества Тай.
Отец Роберт был формальным главой духовенства в княжестве.
Почему формальным? В последнее время Его святейшество Карл Второй
передал всю реальную власть в руки инквизиции. И теперь весь орден,
от клерка до высшего чина, подчинялся этому хитрому больному лису
Золену. Именно так его и называли за глаза. Хитрый больной лис.
– Вы слишком беспечны! – выпалил зашедший.
– Доброго дня, Георг, – отец Роберт капнул на лист бумаги
сургучом и оставил на нём оттиск своего перстня. После чего он
собрал все бумаги и, аккуратно сложив их стопкой, отправил под
стол.
– С чего бы ему быть добрым? – деланно удивился Георг. – Вы
понимаете, что своими действиями Вы можете подставить под удар всех
нас? Или вы забыли, с кем мы имеем дело?