Пролетев пару метров, он исчез в перламутровой вспышке.
Отголоски раскатов грома доносились до Соколиного оплота с
далёкого юга. Стихия, показав кто здесь истинный хозяин, пошла
дальше, в самое сердце империи. Свистящий ветер умерил свой пыл.
Чудовищный ливень сменился обычным дождём. Но люди всё ещё
опасались нового витка буйства стихии. Им казалось, что природа
затаилась, выжидая удачного момента для того, чтобы нанести новый
удар.
Поэтому, никто не обратил внимания на странного одинокого
путника с двумя огромными молотами на плечах, который брёл по
темным, залитым водой улицам крепости. Промокшая рубаха на его
животе странно выпячивалась.
– Что там говорил этот старик? – рассуждал он вслух, – Точно!
Север. На севере они потерпели поражение. Значит там ещё остались
люди. Друг мой. Мы идём на север!
В ответ ему кто-то тихо уркнул.
АХТУНГ! АЛЯРМ! УВАГА!
ТЕКСТ НЕ ВЫЧИТАН! УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА ПОБЕРЕЧЬ ГЛАЗА!
Павел пробубнил что-то невнятное, вздрогнул, перевернулся на
другой бок и мягко улыбнулся. Ему, пожалуй, впервые за всё время
пребывания в этом проклятом мире, снился тёплый, согревающий
покрытое шрамами сердце, сон.
Солнце клонилось к закату, облачая чинно следовавшие по
небосклону облака в пышные, торжественные ало-золотые одежды.
Лёгкий ветерок приятно перебирал щетину на его лице, которая уже
оформлялась в короткую каштановую бороду, скрывая под собой
изуродованные церковниками губы. Иваныч, одетый в уже ставшие
привычными штаны из коричневой выделанной кожи, просторную светлую
рубаху и сапоги с высоким голенищем, неспешно прогуливался по
крепостной стене приютившего его сердца баронства Герхард.
Со стены открывался живописный вид на тонущие в закатной дымке
пики гор, а также на необычайно оживлённый город. Жители города,
надев праздничные яркие одежды, устремились живым ручейком в храм.
И если переместить свой взгляд ближе к дому Его, то можно было
заметить, как ручеёк этот, получая подпитку с новых и новых улиц,
перерастает в полноводную реку. На прихрамовой площади о чём-то
громко и торжественно вещал рослый человек, облачённый в покрытый
белой эмалью доспех. Именно доспех и натолкнул начинающего мага на
мысль, что незнакомый ему оратор был паладином.
Но мысль пронеслась в голове Павла и выскочила вон, не оставив
после себя ни малейшего следа.