– Перестань стучать зубами! – тихо шикнул на садовника Иваныч, –
Или это так в тебе клокочет и ищет выхода благородная ярость?
Над ухом Павла клацнуло особенно сильно, и дробь сменилась тихим
протяжным шипением, выходящего под давлением, воздуха. От
поднявшейся вони у Иваныча спёрло дыхание и выбило слёзы из глаз.
Пахло мертвечиной и чем-то ещё. Чем-то очень мерзким, но
знакомым.
– А я ещё малышу Вали говорил, что от него воняет, – начинающий
маг еле сдержал рвотный позыв, – Да он просто благоухает! Вот же
дерьмо!
Проморгавшись, Павел вновь взглянул на тварь.
Ищущая.
Облик твари был под стать окружающему Иваныча аромату. И что из
этого было отвратительней было ещё большим вопросом.
От былой женщины остались разве что обрывки бархатного платья,
застрявшие в стыках хитиновых пластин, покрывающих её некогда
стройное тело. Её конечности удлинились, обросли усеянным шипами
хитином и, неестественно выкрутив свои суставы, приподняли лежащее
на спине, раздутое тело над полом.
Изо всех сочленений пластин сочилась белёсая, тягучая дрянь.
Ищущая приподняла голову вверх и, с противным хрустом, крутанула
ей, ломая собственную шею. Но внезапно выросший на брюхе твари,
острый хитиновый шип пробил её подбородок, не дав голове безвольно
повиснуть. Следом из её плеч выстрелило и вонзилось в голову ещё
несколько таких же шипов, образовав подобие твёрдого воротника.
Павел взглянул на обращённое к нему лицо ищущей и
поморщился.
Удар плетью оставил после себя длинную, сочащуюся белёсым гноем,
рваную рану в которой постоянно что-то шевелилось. Ищущая, найдя
взглядом Иваныча, радостно оскалилась и провела чёрным языком по
повреждённой скуле, смахнув им выступающую из раны субстанцию. Как
оказалось, копошились под кожей человеческие глаза. Робко
выглядывая из получившейся бреши, они тут же ныряли внутрь.
Очередной хруст нарушил повисшую тишину, и позади твари, с
влажным шлепком, на камень упал длинный сегментированный хвост.
– Я заберу твою душу, смотритель! Точнее, бывший смотритель, –
проревела ищущая, – Тебе пора! Я отведу тебя в небытие!
Издавая сухие щелчки, хвост шевельнулся и поднялся над тварью,
изогнувшись на скорпионий манер. Венчало его, внушительных
размеров, заострённое жало, на конце которого собиралась вязкая
янтарная капля.
– Дерьмо! – прорычал Павел, едва успев увернуться от
молниеносного удара хвостом.