Золотое сияние горящего леса демаскировало меня. Его свет
был слабым и рассеянным, внизу, у корней, царил полумрак. Но здесь,
среди ветвей, я был чёрной блохой, скачущей с ветки на
ветку.
Впрочем, людоеды и язычники, живущие в чащах дикого леса,
не поднимали головы. Он стремились утащить свою ношу в стойбище до
восхода.
Всё изменилось, когда я услышал среди деревьев девичий
крик. Размеренным прыжкам настал конец, чёрным коршуном я скатился
в траву и стелясь по земле рванулся на звук. В моей левой руке
блеснул танто, совсем короткий клинок, почти нож, резал глотки с
той же лёгкостью, что вакидзаси. Его старший брат, остался на
поясе, стеречь побелевшие от напряжения пальцы, сжимающие
оплетённую кожей рукоять, свистящего при ударах меча.
Сатиров было восемь. Причём догони я отряд несколькими
минутами раньше и всё бы обошлось куда меньшими проблемами. Как
оказалось два отряда шли параллельным курсом и их остановка в
небольшой прогалине между стволами деревьев, была вызвана
встречей.
Трава здесь была высокой, я не видел их ношу, но
слышал.
Раздался ещё один крик и звук удара. Затем возня и
всхлипы. Кому-то заткнули рот кляпом и судя по приглушённому
вскрику затянули веревки. Грубый мужской голос выругался и ему
ответил грубый язык сатиров, почти лошадиные, неразборчивые
всхрапывания. А потом раздался ещё один звук.
Такой, с каким мясник обрушивает тесак на лежащую перед
ним тушу. Затем еще и ещё, ужасный стон прервался. Кто бы ни
ругался там, в прогалине, сокрытый от меня травой, он умер забитый
напрочь одним из грубых тесаков, что носили с собой
козлоногие.
Молодое тело — это всегда горячая кровь, бегущая по
выносливым мышцам. Я взрослый, никогда бы не испытал тех же эмоций,
что испытал в теле подростка семьи Саминай. Тугой ком обиды
подкатил к моему горлу от мысли, что чудища убили в зарослях ни в
чём не повинного человека, а то, что среди пленников всё ещё есть
люди, толкнуло меня на атаку.
Я напал на сатиров подобно северным волкам. Заходя по
кругу и отрезая наиболее удалённых. Первый умер почти без шума. Я
пробежал мимо, подпрыгнув и срезав его голову с плеч ударом своего
вакидзаси.
Следующий получил по нижним конечностям, провалился в
траву и поймал виском остриё танто. Для этого мне пришлось
развернуться, в руках подростка недоставало силы, но сжатый
обратным хватом клинок, ударивший с разворота, без труда проломил
висок твари. Копьё в его руках при падении, обо что-то звякнуло и
привлекло внимание остальных, уже сделавших первые шаги прочь от
прогалины и высокой травы. Через несколько секунд третий сатир
поймал шеей сюрикен и захрипев заметался, но меня уже не было
рядом.