– Я их давно уже сделал. Еще в 1936 году когда съездил в
Японию. Именно, тогда я решил заняться созданием "Авиастроительной
корпорации Содружества"! – произнес сэр Льюис, вытащив изо рта
остаток сигары и бросая его в пепельницу.
Вот и поговорили. Надеюсь, что теперь у Королевских ВВС
Австралии появятся нормальные истребители, а не тот антиквариат, на
котором они до сих пор летают. А теперь все по порядку. После того
как мою покалеченную тушку погрузили на яхту тестя и привезли в
Австралию. У меня началась совсем другая жизнь. Тихая и
размеренная. Наполненная страданиями и болью. Нога моя заживала
очень плохо и медленно. Рана все никак не хотела затягиваться. Да,
и кость, раздробленная пулеметной пулей, срасталась тоже не очень
быстро. И срасталась она не слишком правильно. Два раза пришлось ее
ломать, чтобы сращивать по новой. Целых два раза, мать его!!! И это
была еще та пытка. Но в все же нога поджила, и я, наконец-то, смог
ходить. Сильно хромая и опираясь на трость.
М-да! Чуда не случилось. Неправильный из меня попаданец
получился. На других то моих коллегах-попаданцах все ранения как на
собаках заживают. Быстро и без особых проблем. А мне вот пришлось
помучиться. Кимоно то хреновато! Постепенно стараюсь ногу
разрабатывать. Поначалу, вообще, было очень тяжело. Когда гипс
сняли и надо было снова учиться ходить. А то пока срастались кости,
мышцы на ноге атрофировались. И мне пришлось их разрабатывать с
ноля. И нога была как деревянная. Двигаться не желала. Эх, как же
стремно чувствовать себя беспомощным инвалидом. Первое время я
боялся, что совсем ходить не смогу. И буду ездить на инвалидной
коляске. Но пронесло. Ходить я могу. Хоть и с трудом. Но врачи меня
обнадеживают, что со временем нога войдет в норму. Хотя легкая
хромота и должна остаться. Впрочем, мне все же повезло. Мог и
совсем ноги лишиться. И шкандыбал бы как тот пират на деревянном
протезе. А так нога осталась со мной. И я буду очень сильно
стараться, чтобы довести ее до прежней кондиции.
После того адреналина, что я хватанул на войне, эта новая
жизнь была какой-то пресной и скучной. И я впал в депрессию. Из
которой меня пытались вытащить моя любимая супруга и тесть. И
постепенно у них начало получаться. Да, и высшее общество Австралии
было сильно заинтересовано моей персоной. Для австралийцев я ведь
стал настоящей легендой. Прибыв в Австралию, я с удивлением понял,
что стал очень популярным в этой стране. Кругом продавались
постеры, календари, карточки и журналы с моими фотографиями. Меня
реально на улице узнавать стали. И даже автографы просили. Я был
местной знаменитостью. Австралийцы же вели негласное соревнование с
жителями метрополии и других британских колоний. Они мечтали
выделиться. Блеснуть на фоне имперской серости. И когда кому-то из
их земляков это удавалось сделать, то такого человека в Австралии
начинали очень сильно уважать. Ну, что тут скажешь? Вот такой он
комплекс колониальной провинции. Жители колоний мечтают превзойти
уроженцев метрополии и доказать, что они не граждане второго сорта.
А может быть, я сам себе все это надумал? Просто, вся эта
популярность мне не понравилась. В том же Советском Союзе меня тоже
неплохо знали. Но такого фанатичного и назойливого поклонения там
не было. Впрочем, начинаю привыкать. Уже могу улыбаться и махать
рукой на восторженное приветствия совершенно незнакомых людей. И
могу даже свой автограф поставить на протянутые мне фотокарточки с
моей героической физиономией.