— Надо думать головой, а не жопой — проговорил я, при этом
выпустив огромный клуб пара из лёгких, и в этот момент рядом с ухом
просвистела пуля, звонко ударившая в колонну за спиной. А следом, с
запозданием, по туннелю пронёсся раскатистый звук выстрела.
Осколок мрамора рассёк кончик уха, и я рванул назад в вагон, тут
же окунувшись в спасительное тепло. Лихорадочно соображая, что
делать дальше, я на автомате ещё раз зачем-то прошёл через
тамбурный переход и тут же вернулся к наполовину раскрытым
створкам.
Так. Гена стоп! Без паники, выдохни и начинай думать тупой
башкой — приказал я себе.
Что мы имеем? Аномальный вагон — тут тепло. Замороженный перрон
— справа тёмный тупик, один вид который заставляет стыть кров в
жилах. Слева, обрубок туннеля выходящий на оперативны простор,
откуда и распространяется лютая стужа.
Что я видел? — Очень далеко, горы в снегу. Чуть ближе покрытый
снегом еловый лес. Ещё ближе, непонятные развалины, засыпанные всё
тем же гребанным снегом. А ещё молодые глазки помогли засечь
вспышку выстрела, в одной из широких бойниц третьего яруса
развалин.
Снайпер. Расстояние — 300-350 метров, не больше. Судя по
характерному раскатистому звуку выстрела, стрелял из Мосинки — это
я определил сразу и безошибочно.
Причём стрелял из удобного положения, но почему-то не попал. А
это значит, что неизвестный враг, как снайпер, полное фуфло. Я бы с
такого расстояния, даже со стандартного прицела, себя, стоящего на
месте, точно снял.
Получается, что он либо ни хрена не профессионал, либо у него
большие проблемы со зрением. Сделав поспешные выводы, я достал из
кармана Наташино зеркальце и снова выскочил из вагона.
Снаружи прижался спиной к ледяной колонне и вытянув руку перед
собой, посмотрел через зеркальце на выход из туннеля. И то что я
увидел, мне снова не понравилось.
Прямо сейчас ко входу приближался лыжник. Из-за его широкого
плеча торчал длинный ствол винтовки, а рядом бежали две не то
извалявшиеся в снегу овчарки, не то пара настоящих, но очень
драных, волков. Человеческий силуэт казался непропорционально
огромным, скорее всего из-за шапки ушанки и тяжёлого полушубка,
будто сшитого из нескольких плохо выделанных шкур.
Но самое хреновое. Даже с такого расстояния, в трясущемся от
холода зеркальце я разглядел, что на груди стрелка висит автомат,
судя по деревянному прикладу и кожух с характерными прорезями,
скорее всего «ППШ-41». Лавине пуль из него мне противопоставить
сейчас точно нечего, так что мои мизерные шансы остаться живым,
начали стремительного улетучиваться.