— Двадцать три года назад я совершила ужасное. Я изменила вашему отцу.
— Что? — ее признание меня почти оглушило. — Что, прости?
Мать дернулась, как от удара, но почти тут же выплюнула свое признание еще раз:
— Да, Платон. Я изменила вашему отцу и всю жизнь ненавижу себя за это.
Я посмотрел на нее внимательней. Мать пьяна? Заболела? То, что она сейчас сказала, просто не могло быть правдой. С самого детства все вокруг меня твердят, что мои родители — идеальная пара. Да я и сам это вижу. Они до сих пор ходят везде держась за руки. До сих пор смотрят друг на друга как влюбленные малолетки.
Но у матери ведь нет смысла мне врать. Нет повода! Да и я уже достаточно пожил на свете, дабы понять, что иногда благополучие лишь картинка.
Я пригладил взъерошенные со сна волосы и постарался быть снисходительным:
— Двадцать три года назад — это очень давно. Забудь. Главное, что ты сделала выводы и больше никогда…
Мама не стала меня слушать — ей срочно приспичило исповедаться.
— Все произошло летом девяносто пятого, — сказала она, и глаза ее сверкнули каким-то нездоровым азартом. — Ты гостил у бабушки в Воронеже, а я решила отдохнуть в Сочи. Мы должны были поехать в отпуск вместе с Сашей, но в последний момент твой отец, как всегда, предпочел работу. Я была зла на него за это и, видимо, поэтому позволила себе флиртовать с другим мужчиной. — Мама качнулась, тронула рукой куст смородины, растущий у дорожки, оторвала и смяла листик. — Он был художником, как-то попросил меня позировать и…
Меня чуть не вывернуло. Прямо там — на смородину.
— А можно без подробностей? — сказал я, делая пару глубоких вдохов, чтобы отогнать тошноту. — Я предпочел бы их не знать.
— Они, к сожалению, важны, — она вздохнула, снова провела платком по лицу. — Ведь через девять месяцев после той поездки родился Матвей.
В моей голове словно что-то взорвалось. Настолько сокрушительной оказалась новость.
— Подожди, ты хочешь сказать, что мой брат — сын того… того… — я никак не мог подобрать слов для мерзавца, полезшего к чужой жене без всяких душевных метаний.
Мать вздохнула:
— Да, это так. Сначала я сомневалась. Мне хотелось верить, что Матвей — Сашин. Но с каждым годом сомнений было все меньше. К сожалению, твой брат унаследовал множество черт своего настоящего отца. И его характер.