— Спи. — Я погладила Цунамию по голове, видя насколько сильно она устала. — Спи, малышка.
— Дева-хранительница, прошу тебя, передай моему брату, что я его очень сильно люблю!
Цунамия утерла выступившие в уголках ее не просто небесно-голубых, а серебристо-голубых глаз слезы. Я не знала, о какой хранительнице она говорила, но все равно кивнула. Ей нужно поспать и восстановить силы. А потом она закрыла глаза и послушно легла у огня точно также, как я положила ее до этого.
На костлявом хвосте остался съедобный кусочек, и я съела его. Не объедки, а остатки! А Цунамия-то кажется не просто так назвала меня девой-хранительницей? Она тут не собралась помирать часом? Что ж… мне придется ее разочаровать. Умирать ей еще рано.
И мне тоже.
Переждем метель и пойдем искать ее брата. Может быть мне перепадет немного благодарности, и он поможет мне устроиться в городе. Не хотелось бы мне одичать в лесу или по-настоящему стать девой-хранительницей. Что-то мне подсказывало, что этот титул синонимичен смерти с косой.
Около двух недель назад я очнулась в пещере потухшего вулкана, укрытая одной тонкой, но все же шерстяной накидкой. Очень старой, зато без дыр. Очень быстро я нашла пресноводную реку и шла по берегу вниз по течению, надеясь найти цивилизацию. Пока получилось встретить только беженку.
Мне бы тоже поспать, набраться сил перед дорогой. Возможно дальней. Прилегла, чувствуя не только теплый камень, но и запах рыбьих потрохов. Неприятный. Сожгла их и кости, развеяла пепел по ветру и вернулась на воображаемую лежанку.
Метель полностью скрыла вход в пещерку, поэтому я не удивилась, что похитители не нашли нас. Мой огонь уничтожил следы. Без следов во время метели найти маленькую-маленькую пещерку, фактически просторную нору, в скалистой местности, укрытой белоснежными деревьями в снегу… совершенно невозможно.
Уснуть не получилось. Меня дико интересовало, смогу ли я договориться с братом Цунамии или даже поладить. Никаких знакомств в этом мире у меня пока еще не было. Стоило наверстать.
— Покажи мне его, — попросила я огонь, и он, словно живое существо, откликнулся на мой зов.
В пламени показалось довольно четкое изображение. Портрет беловолосого, как Цунамия, мужчины с бесцветными глазами. Его лицо с уже знакомыми чертами лица не выражало никаких эмоций, словно он был ледышкой. Но во взгляде… во взгляде было что-то такое… жесткое, непримиримое, непокорное…