– Стоять! Сохранять строй! – в
отчаянии кричал Асандр, беспорядочно размахивая обломком сариссы,
почти ничего не видя перед собой. Немногие, ещё державшиеся рядом,
падали, один за другим или, бросая копья и щиты, показывали врагу
спину. Таксиарх прошёл множество боев и прекрасно понимал, что это
все, смерть, но в такие мгновения лишь одна мысль раненной птицей
бьётся в голове каждого воина, кто не опуская оружие, сражается до
конца. За торжествующе-сосредоточенными лицами врагов Асандр уже
отчётливо видел ладью Харона, и душа молила лишь об одном: создать
на той последней пристани, как можно большее столпотворение,
утянуть за собой ещё хоть парочку этих... И тогда, в недолгие
мгновения, отпущенные до момента, когда губы коснуться вод Леты,
душа возликует от радости.
Что-то ударило Асандра в лицо, и
солнце померкло, сгорев в краткой вспышке боли, голову сдавил
глухой колпак мёртвой тишины, и необоримая сила толкнула пожилого
воина в объятия пустоты, где не было ни Харона, ни Леты. А что
было? Никто о том не расскажет.
Асандр рухнул навзничь, раскинув
руки. В стекленеющих глазах таксиарха, залитых кровью, отражалось
бесконечное небо и там, в недостижимой его высоте, пел
жаворонок...
* * *
Гипасписты умело сражались в
рассыпном строю, но против спартанского монолита сами построились
фалангой. В последние десятилетия сомкнутый строй по достоинству
оценили многие варвары. Фракийцы и иллирийцы, даже не имея тяжёлого
вооружения, все реже действовали на поле боя аморфной толпой.
Гелланик и Тимандр, догнав
спартанцев, выстроили своих людей в восемь шеренг. Македонян было
больше, и они значительно превосходили длиной фронта спартанскую
фалангу. Лакедемонян это не беспокоило. На лицах презрительные
усмешки, всем известное спартанское высокомерие, подкреплённое
многовековой репутацией непобедимых воинов.
Не таких уж непобедимых, как дважды
доказал Эпаминонд. А Филипп, в молодости живший почётным заложником
в Фивах, на горе эллинов оказался способнейшим учеником великого
полководца. В корпус гипаспистов отбирали отборных воинов, самых
рослых, сильных и, что немаловажно, сообразительных. Сам Гелланик,
человек незнатный, выдвинувшийся из низов, превосходил ростом и
шириной плеч любого стратега македонян, и не только. Сейчас, на
правом краю фаланги жёсткая чёрная щётка гребня его шлема
возвышалась над всеми на полголовы. Да и сам шлем, выкрашенный в
пурпур, с золотой продольной полосой, с перьями цапли по бокам,
очень заметен, бросается в глаза. Такие носили воины агемы, от
которых осталось... По пальцам счесть можно...