– Нет, господин!
– Принеси царский указ.
Раб убежал, но возвратился очень
быстро. За время его отсутствия флотоводец молчал, хищно раздувая
ноздри и подозрительно поглядывая на дядю, который, ожидая раба,
вернулся к руководству погрузкой.
– Вот, господин.
Мемнон развернул перед носом
Фарнабаза папирус с большой царской печатью. Двуязыкий текст
гласил, что Хшаятийя хшаятийянам Дараявауш, третий с таким именем,
арий из ариев, друг правды и справедливости, милостью Ахура Мазды
властитель Парсы, Вавилонии, Бактрии, Согдианы, Египта, Финикии,
Лидии, Мидии, Фригии и прочая и прочая, назначает Мемнона-родосца
караном Малой Азии до Тавра с полномочиями вести войну, вершить
власть и суд. Все военачальники и хшатрапавы Мизии, Лидии, Фригии,
Карии и Памфилии должны подчиняться Мемнону, помогая ему во
всём.
Фарнабаз, если что и собирался
сказать, все слова растерял.
– Будет, как я решу, Фарнабаз. А я
решил защищать Милет.
Эфес напоминал котёл с кипящей водой.
Крышка подрагивала все сильнее, выпуская пар, и грозила в скором
времени улететь. В таком состоянии город пребывал уже несколько
месяцев, с тех пор, как сюда прибежал родосец с остатками побитого
войска сатрапов. Уже не первое десятилетие эфесцы жили под пятой
тирана Сирфака. Жалкий вид людей Мемнона вселил в души многих
надежду, что с помощью Александра удастся сбросить персидское ярмо.
Несколько дней миновали в ожесточённых уличных стычках демократов и
олигархии, но потом пришло запоздалое известие о гибели царя и
сторонники Сирфака воспряли духом. Лидеры народной партии были
схвачены, многие казнены.
На некоторое время в городе наступило
затишье. Об оставшихся в Азии македонянах ничего не было слышно,
зато с запада приходила новость за новостью, одна удивительнее
другой. Сначала Мемнон порадовался междоусобице в Македонии, потом
огорчился, что она так быстро закончилась. Родосец встречался со
спартанцем Агисом и эвбейцем Харидемом, обсуждал с ними планы войны
против Антипатра. Месяц назад пришло сообщение о разгроме македонян
при Фермопилах, но радость оказалась разбавлена изрядным привкусом
горечи: одновременно пришли вести с севера, Антигон без боя взял
Даскилий, оставленный гарнизоном.
Сначала Мемнон не слишком переживал,
но поскольку стратегом был опытным, то заранее озаботился рассылкой
лазутчиков. Их донесения ввергли родосца в беспокойство. Антигон
каким-то образом увеличил своё войско и шёл на юг. Не просто шёл –
летел под лозунгом освобождения Ионии от персов. Дескать, священная
идея Ификрата и Филиппа должна быть воплощена и неважно, как зовут
полководца, исполняющего заветы великих.