И еще, плохо то, что они уже видели нашего осведомителя, а
значит, могут вполне успешно доложить о нем Собеславу. Вот зараза,
если они здесь давно, то точно также слышали весь разговор Лейфа и
Пенчеслейва, а значит, тоже в курсе наших планов.
Им нельзя дать уйти. Уйти живыми.
И поэтому я начал действовать.
Первым делом я указал в сторону и прохрипел:
— Нет, я не с ними. Я с вами. Я человек Собеслава. Мы тоже
наблюдаем за Пенчеслейвом. А вон там сидит еще один наш человек.
Хотите, я его позову?
Лезвие у горла дрогнуло и чуть опустилось. Патрульный, такой
ловкий, но тем не менее, доверчивый. Все-таки немного поверил.
Такой большой, а в сказки до сих пор верит.
Я не стал медлить.
Удар по руке с ножом, толчок, чтобы откинуть опасное лезвие
подальше. Удар затылком назад, правда, пришлось несладко, потому
что у патрульного сзади на голове был шлем. И я как раз ударился по
нему затылком. Ну ничего, зато я его оглушил.
Сзади раздалось приглушенное рычание. Один противник на пару
мгновений выведен из строя. Но вот двое остальных тут же бросились
на меня. Да еще и замахнувшись при этом мечами.
Разворот, уход, одновременно я вытащил отцовский топор из-за
пояса и присел, уклоняясь от вражеских клинков. И тут же ударил
ближайшего противника слева по ноге, продолжая вытаскивать топор,
одним долгим продолжительным движением.
Ну как, долгим. На самом деле все произошло быстро. Просто
движение получилось слитным и одновременным. Захват топора,
перехват по рукояти, вытаскивание из-за пояса, а потом тут же удар
противника.
Лезвие с глухим смачным стулом впилось в ногу врага. Он
отшатнулся назад и упал, схватившись за рану.
Тихий лес огласили истошные вопли.
Вот придурок, устроил здесь концерт по заявкам телезрителей. Я
вскочил и одновременно отбил удар мечом сверху от третьего
противника. Он тут же пытался достать меня ножом в другой руке и
ткнул в кольчугу на груди. Если бы не кольчуга, я бы получил
хорошую рану.
Я ударил его сбоку, теперь уже он отбился мечом и тогда я пнул
его в пах. Третий противник застонал, согнулся и повалился на
колени, а шлем свалился с его головы.
Чем я немедленно и воспользовался.
Замахнулся и ударил его топором по обнаженной голове. Лезвие
вошло в макушку, даже больше в затылок, потому что бедолага
согнулся от боли слишком сильно и наклонился лицом к земле. Сидя
передо мной на коленях.