То, что Юрий узнал о будущем, его, в
принципе, устраивало.
После двухтысячного года жизнь и в
стране, и в Приморье, вроде как стабилизировалась. Зарплату
платили, полки в магазинах наполнены не только китайскими
продуктами, но и местными: мясо, рыба, птица, колбаса, овощи…
Зарплаты позволяли не напрягаться. И зарплаты не только
руководства, но и сотрудников организации, где работал Субботин
старший. Юрий знал штатное расписание фирмы Субботина очень хорошо,
потому, что Субботин в «той жизни» был «хозяином» крупной
рыбодобывающей компании.
- «Ну и зачем тогда мне эти знания? –
подумал он. – Пусть всё идет, как шло, если я в две тысячи двадцать
третьем году жив и буду жить, можно сказать, «в шоколаде».
Он знал, что к тому времени отстрел
конкурентов прекратился и был шанс прожить долгую жизнь. Но стоп!
Юрия обожгла страшная мысль. Ведь сущность Субботина старшего
попала в прошлое после гибели этого тела. И Юрий знал, когда и как
погиб Субботин. Именно погиб, а не умер.
- Вот же блять! – сказал Юрий,
покрываясь холодным потом.
Он совсем забыл, рассуждая о высших
материях, про то, что теперь он, Юрий Мамаев, и есть Сергей
Субботин, погибший от взрыва перевозившего его автомобиля. И он же
сам говорил об этом Ковалёву. Говорил, но не соотносил себя с
погибшим.
- Вот же блять! – снова выругался
полковник. – Хреново знать дату своей смерти даже если эта смерть
ещё за горами.
Август девяносто пятого года от даты
смерти был далеко, но полковнику вдруг поплохело. Сейчас-то он
точно знал, как быстро пролетают годы. Сущность Субботина старшего
практически полностью растворилась в их общем теле.
Раньше у Юрия в памяти хранились лишь
прошлые события. После того, как он пришёл в себя, в голове Сергея
всё перемешалось и именно поэтому полковника преследовали головные
боли. Сейчас, после того, как у него в голове что-то «бумкнуло»,
его память, кроме двойного прошлого, стала хранить в себе и
будущее. В виде отдельного комка аккуратно смотанных нитей.
Прошлое разделить на Юркино и
Серёгино пока не получалось
- «А надо ли? – подумал Юрий. –
Похрен на него, на это прошлое. Явки, пароли, людей помню, а это
главное».
Двадцать третье декабря две тысячи
двадцать третьего года. Дата его смерти…
- «Вот, интересно, как! – думал
полковник. - Говорил Иванычу, что в двадцать третьем году сдохну,
но имел в виду не себя, а Абдулу». Он криво усмехнулся.