дополнительную верёвку для надёжности. В момент нашего знакомства она показалась мне немного суровой, но когда я пообщался с ней подольше, я узнал, что она очень отзывчивый и общительный человек. Потом я ещё долго гадал, как я смог углядеть суровость в её добром лице тогда, в первый раз. В это время Торгейр, Пол и Роберто Сала целыми днями пропадали, пытаясь добыть для нас долгожданное разрешение, но, по какой-то причине, получить его пока не удавалось.
Между тем, ребята из Фосена начали разъезжаться. Расставаться было очень тоскливо. Если бы мы ушли в океан, а они остались ещё ненадолго, как и планировалось, было бы легче, но тут уж ничего не попишешь. Выйти без разрешения мы не могли. Ида на прощание написала мне небольшое пожелание в дневнике и подарила классную тёплую шапку, а я подарил ей футболку с кокопелли. Это, кажется, древние духи коренных американцев. У Иды с ними связана какая-то история. Сначала уехала Кирстина, а за ней – все остальные. Последним уехал Бернард, подарив мне на прощание банку пива. Я сказал, что попробую довезти её до острова Пасхи, но обещать этого не могу. Без наших друзей на строительстве стало как-то пусто, а ожидание бумаг стало ещё более томительным.
Наконец, шестого ноября было объявлено, что лицензия получена. Все документы подписаны, всё оборудование доставлено и погружено, и на суше нас больше ничего не держит. По этому случаю почти все, включая Кари и Торгейра, что, само по себе, было нечасто, взяли гитару, вина и собрались на берегу океана жечь остатки бамбука. Такой вот у нас был прощальный костёр. Засиделись надолго, далеко за полночь. От давно потухшего костра уходили последними, вдвоём с Полом. Совершенно не могу вспомнить, о чём мы тогда болтали, но, несмотря на ответственную должность первого помощника, Пол оказался очень лёгким в общении весельчаком. Последний вечер на берегу, в отличии от предыдущей недели пролетел незаметно. Подходя к Эскуэла Навал, мы наткнулись на двух местных ребят с гитарой и посидели ещё немного, а на пост охраны академии явились вообще глубокой ночью, чем немало удивили дежурных офицеров.
А утром мы все перенесли наши оставшиеся на берегу пожитки на борт, и вышли в океан.