От окна, закрепив шторы по бокам крючками, подошел пожилой мужчина.
– Кто вы? – уставился парень: этого человека он видел впервые. – Где Дон? – Рик поискал глазами друга, ведь именно его голос он слышал в темноте и не мог ошибиться.
– Рик, это я – Дон, – мужчина наклонился над Риком.
Не может быть! Когда Эрик видел Дона в последний раз, тот выглядел молодо, с копной непослушных черных волос на голове. А у этого человека отечное лицо, очки на носу и – седина.
– Дон? – с сомнением, все еще не веря, переспросил Рик. – Ммм… Очки? А что с твоими волосами?
– Не забывай, мне уже 56! – мужчина провел рукой по седому затылку и улыбнулся.
Тут Рик радостно выдохнул – вот она, знакомая улыбка-ухмылка, когда слева чуть приподнят уголок верхней губы. Это точно Дон! Никаких сомнений.
– А сколько тогда мне? – Рик приблизил к глазам ладони. – Вернее, моему телу?
– 21, как планировали, – сообщил Дон, отключая нейронную сетку от компьютера.
– Значит, у нас получилось? – едва не задохнулся от нахлынувших эмоций Рик.
– Получилось! А теперь попробуй подвигаться, – Дон встал рядом, готовый в любой момент прийти на помощь. – Для начала проверим физические рефлексы. Как тело обрабатывает сигналы, поступающие из мозга, нет ли несогласованности?
Рик поднялся с кресла, выпрямился. По команде Дона пошевелил пальцами рук, потом сделал несколько наклонов и приседаний. Никакого дискомфорта, никаких нарушений.
– Здесь есть зеркало? – убедившись, что тело полностью контролируется, Рик захотел его увидеть.
– Не терпится посмотреть на себя? – понимающе кивнул Дон. – Иди в ванную. Направо первая дверь.
Рик вышел из комнаты и по абсолютно пустому коридору (шаги эхом отдавались от стен) добрался до ванной.
Парень включил свет и закрыл дверь. Торжественный момент: сейчас ему предстоит познакомиться с собой. Новым собой!
В зеркале появился совершенно незнакомый субъект. Рост – выше среднего, широкая кость, крепкие руки. Карие глаза, открытый широкий лоб, модная стрижка (коротко, ежиком над ушами и длинные пряди на макушке). Парень пощупал щеки, нос. Ощущение, словно прикасаешься к театральной маске. Когда-то у Эрика Мамлеева была особая примета – шрам тонкой белой полоской пересекал правую бровь, напоминание об особенностях родительской «любви». А теперь брови выглядели ровными и густыми. По лицу пробежала нервная дрожь: мозг не мог сразу принять смену образа. Потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к другому отражению в зеркале.