– Ну, а что тебе Валерий пишет? – И тут же покраснела, отвернулась к плите.
А Злата ответила спокойно, словно давно ждала этого вопроса:
– Я его люблю, мама.
Продолжения разговора не было. «Парень далеко и надолго, так что глупостей не наделают. А когда вернется из армии, Злата успеет закончить школу. В случае чего, породнимся с соседями. Люди хорошие, друзья».
Боль при воспоминании о муже запряталась где-то в закоулки памяти, откуда ей строго-настрого было приказано не появляться. Даже когда осенняя ноябрьская хлябь заполонила всех в свою беспросветную, отчаянную безысходность. И сломавшееся домашнее паровое отопление полетело не вовремя к черту, и сварщик запросил сумашедшую сумму, и негде было достать для замены металлические трубы.
И стало вдруг так жалко себя, что где-то проглядела, не сумела уберечь свою семью от напасти, терпеливо дожидаясь лучших времен, как будто деньги, заработанные Тарасом в Москве, могли заменить детям постоянную отцовскую ласку, а ей – его горячие поцелуи и нежность, когда он шептал, разгорячившись, в темноте спальни: « Ты все равно родишь, Анечка, мне пару сыновей. Должна обязательно родить, ведь мы с тобой не случайно встретились на этой Земле. И я люблю тебя, мое солнышко, и хочу тебя, как в юности».
А теперь все в прошлом. Убежало счастье за высокую горку. И нужно было, закусив губу, перестать себя жалеть. Где-то в журнале прочитала: «А основных инстинктов у нас два – пищевой и половой. Постарайтесь все же, чтобы дух и разум взяли верх». Нужно было жить ради детей. И верить, что судьба не будет жестокой к ним.
И ведь все невзгоды постепенно разрешились. Младших детей забрала тогда из холодного дома в другое село верная подруга Лида, тоже озабоченная своими проблемами.
Трубы и сварщика с его тяжелым снаряжением вечером привез на тракторе с тележкой неутомимый Александр. Они варили отопление всю ночь. Мать часа на два прилегла, не раздеваясь, под тяжелой старой шубой, а Злата ушла ночевать к соседям.
Ей постелили на диване в комнате Валерия, куда она, стесняясь, никогда не заходила, и полночи она обнимала подушку, на которой он спал, а потом проспала, и они с Ольгой собирались, как угорелые, забыв половину нужных учебников, и бежали под одним зонтом, скользя и чуть не падая, по расквасившейся земле. К первому уроку успели уже под трель старинного медного колокольчика, который трясла на пороге для всех опаздывающих недовольная техничка. Ирма пропустила два учебных дня по уважительной причине.