То, что скульптура меньше занята мимесисом, чем живопись, Леонардо хочет объяснять не только ее предметной сущностью, но – очевидно неубедительно и несправедливо – и тем, что «скульптура требует меньше рассуждений».[114] Сомнительная логика Леонардо такова: раз мимесис интеллектуален, движим интеллектуальным зрением, то искусство, уступающее живописи в мимесисе, неизбежно проще и ограниченнее ее в умственном отношении. Отсюда предвзятый вывод: скульптура менее, чем живопись, достойна занять место среди свободных искусств.
Рисунки Леонардо. До нас дошло немного законченных живописных произведений Леонардо и много рисунков – на отдельных листах и на страницах его рукописей. Эти рисунки демонстрируют большое разнообразие изобразительных средств и приемов.
Многочисленны рисунки, сделанные Леонардо с естественнонаучной целью – все в природе зрительно исследовать и зафиксировать. Мы помним, что для Леонардо зрение и изображение были важнейшими средствами познания. Для него уточнить ботанический вид или анатомическое строение и механику живого существа – значит прежде всего верно увидеть и зарисовать объект. Словесное описание тут дополнительно, а иногда, возможно, производно относительно изображения.
Такие рисунки отличаются бесстрастной точностью в передаче внешнего вида или внутреннего строения предметов; они подошли бы для учебников по ботанике, анатомии, механике.
В отличие от Джованнино де Грасси Леонардо принадлежит к тому поколению итальянских художников, которое привыкло изучать анатомию на трупосечении. Флорентийские мастера начали производить трупосечение в середине XV в., когда это было редкостью даже в анатомических театрах. И, вероятно, первыми именно художники, а не врачи, стали анатомировать трупы для изучения не только внутренних органов, но также мускулов и сухожилий.[115]
Леонардовские этюды драпировок на первый взгляд основаны на том же объективном интересе к деталям окружающего мира, что и его научные зарисовки: он исследует «поведение» ткани на человеческом теле, как исследует поверхность кожи, реагирующую на работу мышц. Но «поведение» драпировок не подчинено закономерности мышечного движения, оно зависит или от произвола случая, или от художественного вымысла. И леонардовским этюдам драпировок в отличие от анатомических рисунков свойственна художественная красота, порой с оттенком причудливости. Развитый вкус Леонардо к причудливому гармонично уживается с его уважением к фактическому знанию, которое он легко использует в угоду этому вкусу.