Не интересно, я сказала.
— Всё хорошо? — спрашивает мама, когда нахожу её в кухне. Комната сияет, мама тоже выглядит, хоть и бледной, но весьма довольной собой. — Присядь, дочка, выпей с нами кофе.
Я улыбаюсь Анастасии Юрьевне — штатному повару семьи Орловых, а она подмигивает мне и ставит на барную стойку тарелку с пышными булочками. От аромата корицы щиплет в носу, а желудок урчит, напоминая мне, что хотя бы раз в день я обязана есть. Да и кофе хочется.
— Пока хозяйки нет, можно расслабиться, — Анастасия Юрьевна снова мне подмигивает и заливается серебристым смехом.
Вопреки всем стереотипам, она стройная и подтянутая. На вид примерно сорок и говорят, что ей посчастливилось поработать немного в Европе, под началом самого Гордона Рамзи. Сама Анастасия хвастаться не любит, своими талантами и опытом не кичится, потому правда ли это знает только она и нанявшие её на работу Орловы.
Мы с ней познакомились в прошлый мой визит перед Новогодними праздниками, и с первого раза Анастасия Юрьевна очаровала меня. Маленькая и аккуратная, светловолосая и улыбчивая, она казалась невесомой феей, порхающей по просторной кухне, напичканной самыми невероятными агрегатами, словно это не кухня вовсе, а космический корабль.
— С молоком или без? — вырывает из раздумий её мелодичный голос.
Мне неловко напрягать её ещё и собой, но она смотрит на меня своими огромными голубыми глазищами и ждёт ответа, указывая рукой на белоснежную кофеварку.
— Анастасия Юрьевна, не суетитесь… обычный кофе без сахара.
Она грозит мне пальцем, просит называть её Настей и через минуту передо мной на мраморной столешнице стоит чашка с ароматным кофе.
— Булочки фантастические! — восклицаю, прожевав кусочек, а мама смотрит на меня одобрительно.
Ей нравится, когда я проявляю уважение к другим людям, показываю свою воспитанность — у мамы много разных… “загонов”, но я всё равно её люблю. А как же иначе?
За большими французскими окнами шумит сад, я болтаю ногами, сидя на высоком барном стуле, вокруг и щекочут ноздри ошеломительные ароматы выпечки, трав и специй, а Настя с мамой вполголоса болтают то о том, то о сём. Не вслушиваюсь, но когда звучит имя Марка, внутренне напрягаюсь.
А что, если кто-то был свидетелем нашего разговора у бассейна? Если мама узнает, что я “навязывалась” Марку, она мне в голове морально дырку проделает! И будет клевать её, клевать, пока я не взвою. Уж такая она у меня — настойчивая женщина.