А ещё считает, что нужно чётко разделять людей из разных кругов и дружить, общаться только со "своими". Иногда мне кажется, что она пересмотрела в юности индийских фильмов — уж слишком много в ней кастовых предрассудков.
— Ты видела его? — будто бы читает мои мысли мама, а я пытаюсь по выражению её лица понять, не злится ли.
Но нет, она просто спрашивает, а я отвечаю:
— Он плавал в бассейне, когда я возле убирала.
Ну вот, не соврала же? А остальное никого не касается.
— Марк Романович у нас птица высокого полёта, — усмехается Настя и отщипывает от булочки маленький кусочек. — Но он хороший парень, просто характер у него трудный.
Мама молчит, кивает. Не в её привычках обсуждать Орловых, а тем более говорить о ком-то из них гадости или сплетничать.
У меня чешется язык, так хочется узнать, кто та девушка, с которой я столкнулась в холле. Нет, ну а что? Простое любопытство.
— Ой, я тут с девушкой одной встретилась…
— Блондинка? — интересуется мама, и по выражению её лица понимаю: она ей тоже не нравится.
— Ну да, светленькая такая, — пожимаю плечами, изо всех сил стараясь казаться равнодушной. — Красивая.
Скашиваю глаза, слежу за реакцией мамы, а она хмурится, но молчит.
— О да, она очень красивая, — Настя всё-таки откусывает кусочек, мечтательно закатывает глаза и запивает сдобу кофе.
— Это дочка Тихомирова, давнего партнёра Романа Георгиевича, — поясняет мама. — Высокомерная стерва.
Мама сама будто пугается того, что сказала. Озирается по сторонам, комкает в пальцах салфетку, а я глажу её по плечу.
— Ладно, спасибо вам большое, Настя. Булочки очень вкусные!
— Так ты только одну съела, — хлопочет, а я отмахиваюсь.
— Да я сытая уже, хватит рассиживаться. Спасибо вам ещё раз!
Мама беззлобно ругается на мой квёлый аппетит, заявляет, что скоро совсем отощаю и меня в форточку сквозняком вынесет, а я смеюсь.
— Ты будешь тоже самое говорить, даже если я буду весить центнер.
— Мартуша, возьми с собой домой булочки, — Настя глациозно спрыгивает со стула, находит в одном из многочисленных белоснежных ящиков бумажный пакет для завтраков и высыпает туда всё, что лежало на тарелке. — Всё равно хозяйка на диете, а я для тебя их и спекла. Бери-бери, не обижай старушку.
Мама смеётся, а я коротко обнимаю сначала Настю, потом её и, попрощавшись, ухожу прочь.