Замутненный отчаянием взгляд мужчины
перестал метаться по их фигурам, которые точно не выглядели так же
внушительно, как у некоторых других служак из сыска. Но разве в
ширине плеч дело? И все же Илаю было страшно, что этот человек
сейчас тряхнет головой, с риском потерять парик, и отошлет их
прочь, как вшивых щенков, откажется от их помощи в пользу более
опытных сыскарей. Он боялся, что их вот-вот разоблачат, хоть
разоблачать было не в чем.
Но барон все же сфокусировался на их
лицах и, наконец, заприметил глаза.
— О, святые серафимы…
— Всего лишь их избранники среди
мирян, — рисуясь, поклонился Илай. Теперь, когда он сел на любимого
конька, ему стало куда как спокойнее.
— И с каких пор… Раньше я встречал
подобных вам лишь в армии.
— Теперь наши таланты служат и сыску.
Янтарь, Лазурит, Малахит и Яшма к вашим услугам.
«Теперь он должен прийти в восторг!»
— внутренне радовался Илай, хоть краем уха услышал ворчание Леса:
«Эй, а почему я последний?».
Но вместо того, чтобы захлопать в
ладоши, барон покачнулся и провел пальцами по лицу, будто стирая с
него паутину.
— Что ж, в таком случае… Идемте.
Сгорбленный и вялый, как восставший
мертвец, барон повел их через анфиладу комнат, а многочисленные
слуги с поклоном уступали ему дорогу. Диана все яростнее терла
кончик носа — видимо, защита уже не спасала ее. Но вскоре вонь
настигла и остальных. Огонь, подпитанный всем, до чего смог
дотянуться, выжрал некогда нарядный салон изнутри, как жук-паразит
выжирает мозг пораженного его личинкой.
Отворив обе почерневшие дверцы, барон
уронил обе руки вдоль тела и опустил голову на грудь.
— Здесь погибло мое дитя, — и
заплакал, содрогаясь всем телом.
— Это была комната вашего ребенка? —
осторожно начала опрос Норма, пока остальные начали расходиться по
зале, минуя особо крупные обломки и мебели, и перекрытий. Илай
носком ботфорта подвинул ажурное нечто, еще вчера бывшее резной
ширмой.
— Нет-нет, у меня нет наследников. То
был мой… мой любимец.
Илай ковырнул ногтем то, что осталось
от шелковых расписных обоев. Это ж надо — шелком стены обтягивать!
И достал из-за пазухи блокнот для следственных зарисовок.
Лес оглядывал углы, почти не задетые
огнем, Диана чуть не на коленях ползала по полу у окна. В центре
валялась большая обугленная, некогда вызолоченная клетка.