Затем поднялась, попрощалась и
удалилась, громко стуча каблуками о деревянный пол управления. Ее
свита торопилась, то открывая перед ней двери, то придерживая край
плаща из драгоценной ткани.
Петр Архипыч проводил посетительницу
взглядом, а после обессилено упал на стул и жестом велел закрыть
поплотнее двери кабинета.
— Серафимы, ну и баба… То есть, прошу
прощения, дама. Шутка ли? Свой банк, хранилища эти, одних
мануфактур только штук шесть! Да вы на подкладках своих мундиров
гляньте — там ее фамилия. Да даже на самоваре, который я, прости
свет, вам припер, и на том чеканка стоит! Всюду железная вдовушка
пролезет… Так, — встрепенулся он, — нечего вам рассиживаться. Вот
вам отчет охраны, вот вам адрес. Ноги в руки и вперед!
«Ноги в руки» — приказ более, чем
однозначный, так что геммы дружно выкатились вон.
Пока все отряхивались от смешанных
впечатлений, Диана вдруг задумчиво протянула:
— Это ж какие у нее сапожищи, чтобы
так при ходьбе стучать?
***
— Три дня, ну! Три дня — и поедим
нормально! — не находил себе места Илай.
Норма досадливо закатила глаза.
— Во-первых, с чего ты взял, что мы
уложимся в срок? Конечно, отказаться мы не можем, служба есть
служба, но три! Что угодно может пойти не так.
Четверо вышли на улицу.
Подмораживало, как всегда бывало накануне зимнего солнцестояния.
Мороз кусал за щеки и носы, забирался под шерстяные плащи. Ежели ты
пеший — терпи его зубы, знай пошевеливайся. Одному только Лесу
холод был нипочем, и плащ свой он носил нараспашку.
— А во-вторых? — напомнила
внимательная к деталям Диана.
— А во-вторых, поручение Рахель
никуда ведь не делось. Катерина Дубравина по-прежнему неизвестно
где, а зацепок у нас так и не прибавилось. Как скоро Внутренняя
Церковь снова призовет нас к ответу?
— Но ведь премия! — простонал
Илай.
— Ее еще заслужить надо!
Лес потянулся до хруста и зверски
зевнул.
— Вот что я вам скажу, — начал он, —
правы тут все, но в посольстве еще не факт, что ответят, только
время потеряем. Все равно надо искать уж в другом месте. Или другим
методом, — таинственно ухмыльнулся Боец. — А три дня? Да это тьфу,
хоть попробовать мы можем. Посмотрим, что там да как, а там и
решим, как силы разделить. Рахель все равно нас не убьет.
— Я бы не была так уверена, —
процедила Норма.
Беззаботность братьев ее раздражала.
А еще раздражало то, что она одна прикладывала такие усилия,
высчитывая последние медяки так, чтобы хватало на самую простую
еду, а они только кривились да искали решение попроще. И что они
сделают с премией, если, конечно, ее получат? Прокутят! А время меж
тем идет…