Самое страшное, что, кажется, она могла помочь. От нее что-то
зависело.
Она категорически не хотела сталкиваться с такими вещами,
поэтому уехала из своего города и попыталась поступить в ТГУ, но,
видимо, никуда от этого не деться, разве что бежать еще дальше.
Затянувшееся молчание Варт прервал коротким:
— Подумай. Что угодно для тебя сделаю, только помоги. — и вышел
из комнаты, мягко притворив дверь.
Этот негромкий звук прозвучал как выстрел.
Юлга медленно, по пальчику, сняла перчатки, аккуратно положила
их на стол. Взялась за ручку огромного шкафа. Обычно в таких
где-нибудь на верхних полках хранится пижама, которая, конечно,
будет кричаще-розовой и в бантиках, и, даже, наверное, в сердечках,
но тут не на что жаловаться…
…Она — школьница, у которой в голове события лежат в куче, как
лоскутки в бабушкиной корзинке для рукоделия, не желают сложиться в
нечто цельное и единое: сегодня она успела признаться в любви
парню, сегодня ей сказали, что ей ничего не светит. Она думала, что
хуже быть не может, она думала, что ее за что-то наказали Боги. Она
сделала огромный крюк по дороге домой, чтобы пройти под мостом и
постоять, глядя на то, как течет река. Ну и порыдать, конечно, там
все равно никого не бывает в это время дня; не дома же рыдать, если
бабушка увидит, будет беспокоиться.
И когда она уже подходила к дому, раздался негромкий скрип, от
которого отчаянно заболели уши, и прямо на ее глазах блочная
пятиэтажка, в которой она жила с бабушкой, сложилась как карточный
домик. Огромные бетонные плиты, мощные — ей показалось, что почти
беззвучно, друг на дружку, складывались внутрь, в пыль, в
труху…
Дальше все скрыло огромное серое облако, Яльсе казалось — она
выкашляет легкие…
Женщина, которая когда-то брала у бабушки уроки фортепьяно,
пришла и забрала Яльсу к себе домой. Тетя Талина плакала, и Яльса
плакала, и от того, что они плакали по бабушке вместе, становилось
как-то легче.
А потом оказалось, что Ярт живет здесь. Что тетя Талина — мама
Ярта.
Яльса ненавидит себя за то, что кроме горя по бабушке в ней
проклевывается щемящая радость — она будет жить в одном доме с
любимым. Может, она сможет помочь?
Это — неправильно. Так — нельзя.
Она могла быть там, она должна была быть там, с бабушкой,
вместе, размолотой кашицей под гигантскими бетонными плитами.
Однако она сделала крюк по дороге домой, потому что…