Настойчивый и резкий голос, как
казалось, куда-то удалялся. Каждое восклицание звучало чуть тише,
чем предыдущее. И вместе с этим слышалась ещё какая-то возня и
топот.
— Вы что, правда надеетесь, что они
не выйдут за пределы этого чипа?! Да ваша мания всех нас погубит!
Что вы делаете?! Отпустите меня!!! Вы не имеете права!!!
В конце концов, эти гневные выкрики
превратились в какое-то глухое бухтение, словно бы раздававшееся
из-за соседней комнаты. И до моего слуха теперь доносились только
отдельные, особенно громко сказанные слова:
— ...Безумие! ... Своей башни...
Кости... Всем конец!.. Глупцы!.. Вас всех ждёт их судьба!
Всех!..
Кажется, мои глаза были закрыты.
Потому что всё, что я сейчас видел — лишь какой-то чёрно-красный
калейдоскоп с желтоватыми точками, всё время убегающими от взгляда
куда-то в сторону.
Надо бы открыть... Но почему-то так
трудно... И так не хочется... Хочется вот так и лежать. И смотреть
на эту бесконечную пляску искр на багровом фоне... Багровом... Как
расползающееся по серому тряпичному животу пятно тёмной
крови...
Да это же тот самый заяц... Прямо
передо мной! Смотрит своими сумасшедшими пуговичными глазами. А за
ним... Оля?!
Когда я всё-таки смог разлепить
веки, то увидел, что девочка стояла рядом со мной и внимательно
смотрела прямо в глаза. И обнимала своего длинноухого любимца. Его
окрашенное кровью тряпичное пузо было у меня сейчас прямо на уровне
глаз.
Но, как только я смог сфокусировать
взгляд на девочке, она вдруг резко вздохнула и тут же торопливо
утопала своими сапожками куда-то прочь.
Куда? Где я?
Вокруг холодная сырая комната с
отслаивающимися обоями. Старая мебель, пыльно... Типичный интерьер
заброшенной дачи. Только окна ещё целые. Похоже на место нашей
первой ночёвки с Алисой...
Алиса...
— Лучше места найти не успели,
извиняй. — Послышался знакомый прокуренный голос. — Старое-то вы
сожгли, ребятишки...
Должно быть, выражения лица у меня
было слишком кислое. Нет, это вовсе не из-за бедноватого интерьера.
Это из-за того, что...
Алиса! Что с ней?!
— Тих-тих-тих! — Чья-то сильная рука
достаточно надёжно, но мягко удержала меня за плечо в лежачем
положении на кровати. — Не рыпайся так резко, молчун. А то швы
разойдутся. А я не люблю, когда мою работу портят. Да ещё и второй
раз за день...
Окончательно проморгавшись, я
разглядел хитрый прищур знакомого седого бородача. Если правильно
помню, Оля называла его «дядя Петя»?