Это настоящий перформанс. И не то, чтобы я планировала это шоу, просто мне на самом деле нужен алкоголь, чтобы пережить весь этот кошмар.
Кошмар, в который я до последнего не верю. От которого все еще надеюсь очнуться.
Ведь меня ждет самый настоящий ад. С этого дня и до… а ведь никто не называл точных дат. Я не знаю, сколько мне придется быть супругой человека, которого я впервые в своей жизни вижу сегодня, в день свадьбы.
Это просто какой-то фарс, так не бывает в двадцать первом веке! Только не со мной!
Шамиль приходит следом, минут пять-десять спустя. Внешне он кажется спокойным, только глаза горят недобрым огнем. Я понимаю, что он взбешен. Я понимаю, что то, что я сделала – неправильно, не по их обычаям. Некрасиво, недопустимо.
Я знаю, что часть его родни все еще находиться в доме, все еще празднует праздник, на котором я не невеста, а товар. Собственная семья положила меня на жертвенный алтарь и с этим теперь уже ничего не сделаешь. Часть этой самой родни взрослые люди, которые прекрасно понимают, что именно будет происходить сегодня ночью в этой комнате.
От этой мысли хочется выть.
Никаких секретов. Полное пренебрежение тем, что должно оставаться лишь между двумя людьми. Таинство близости… этого нет и в помине.
Муж будет делать меня своей. Ставить на мне свое клеймо. Заявлять на мое тело свои права. Подчинять. И все об этом знают.
Из раздумий меня вырывает нечто, чего я совершенно не ожидаю. До сих пор я чувствую только удары, однако вместо очередного болезненного касания ремня на смену приходит ласка.
Тот, кого я уже смело могу называть супругом, нежно обводит ладонью одну ягодицу, затем другую, слегка мнет ее, а затем просто гладит. Медленно спускается вниз, почти ласково касается оголенных бедер.
Я ничего не могу сделать. Не могу возразить ни ударам, ни нежным касаниям.
Теперь у него есть все права на меня. Я на его территории. Здесь он царь, он вожак, лидер, которого не посмеют ослушаться. А я…
Кто я?
Жена? Рабыня? Разменная монета? Вещь.
Конечно, я не собираюсь так легко и быстро сдаваться, но мысли гнетут. Положение дел гнетет. Путей к отступлению не наблюдается.
- Нет, нет, нет, пожалуйста… только не это… - Его рука, наконец, достигает промежности. Он небрежно отводит тонкий лоскут ткани в сторону и припадает к запретному. Трогает вход, кружит возле него пальцами, не стараясь проникнуть внутрь.