Глазам понадобилась пара секунд, чтобы привыкнуть к
царящему там интимному полумраку, мерцающему от света жаровни, над
которой жарился поросёнок на вертеле. Несколько оплывших сальных
свечей трепыхались бледными огоньками, да сквозь крышу в нескольких
местах проникали ослепительно яркие лучики солнца. Окон здесь не
было, посетителям ни к чему знать, сколько времени они здесь
провели.
Меня это место вполне устраивало. Как и всю остальную
команду. Мы ввалились шумной толпой, под насмешливый взгляд хозяина
таверны, уже прикидывающего, сколько получится с нас содрать.
Свободен был угловой стол, который мы тут же заняли, места хватило
всем. Я уселся в углу, спиной к стене, так, чтобы видеть всё
происходящее, и брякнул кошельком по столу, ещё мокрому от чужого
пролитого рома.
— Я сейчас, — Шон хлопнул меня по плечу.
Я развязал тесёмки, в полумраке блеснуло золото, наполняя
глаза всех присутствующих жадным блеском. На столешнице начали
выстраиваться аккуратные ровные столбики из монет.
— Андре, знаешь, что такое ирландские наручники? —
раздался голос Шона, отвлекая меня от подсчётов.
— Что? — спросил я, не поднимая глаз.
— Когда обе руки заняты бухлом! — рассмеялся он и потряс
зажатыми между пальцев бутылками.
Вся команда расхохоталась, и я тоже. Шонупомогли поставитьбутылкина стол,
трактирная девка принесла посуду.Я продолжал считать
деньги, разделяя их на равные части, и не забывая про оставшихся на
корабле Эмильена и Клешню. Пираты тем временем уже разлили ром по
стаканам, Робер протянул мне доверху наполненную кружку, но я
отмахнулся, жестом показывая, что пока не до этого. Не хватало ещё
сбиться и посчитать кому-нибудь неправильную долю. Доля-то
найдётся, а вот осадочек надолго останется.
Наконец, я закончил с подсчётами, и на столе теперь
высилось ровно пятнадцать кучек золота. Я начал называть каждого по
имени, и ему передавали его долю под смех и возбуждённые вопли
соседей. Даже негры участвовали во всеобщем веселье, скаля белые
зубы, когда им передавали их долю.
Я передал полуторную долю Шону, тот взял монеты в
пригоршню, залпом осушил полный стакан рома и занюхал монетами под
громогласный хохот команды. В последнюю очередь я взял свои
луидоры, ссыпал их обратно в кошель и сунул за пазуху.
Когда с подсчётами и дележом было покончено, я взял стакан
и поднял его в воздух торжественным жестом.