— За будущую добычу! И чтобы она никогда не кончалась! —
громко произнёс я, и мой голос потонул в шуме приветственных
возгласов.
Мы чокнулись, проливая ром на липкий и грязный стол,
выпили. Закусить оказалось нечем, и пришлось терпеть это сивушное
послевкусие.Кристоф тут же подозвал девчушку в сером
платье и фартуке, ущипнул её за зад и заказал «чего-нибудь
пожрать».
— Милая! Вон того поросёнка неси нам! — крикнул я,
показывая на румяного порося на вертеле.
— Простите, месье, но его уже заказали, — пытаясь скрыть
испуг, произнесла она. — Вон те господа.
За другим столом гуляла ещё одна компания, по виду —
простые моряки, но их было в два раза меньше, чем нас.
— Эй, господа! Будьте так любезны, уступите нам этого
кабанчика! — заорал я через весь зал, приподнимаясь на
лавке.
Выпитый стакан рома уже шумел в голове, провоцируя на
необдуманные поступки. Моряки за другим столом переглянулись,
прерывая негромкую беседу.
— Мы уже заплатили за него, месье, — ответил один из
них.
Я опустился на лавку и почесал кончик носа, собираясь с
мыслями.
— Эй, хозяин! Верни им их деньги! Плачу вдвое! — рявкнул
я.
— Нет, месье, сделка есть сделка, — развёл руками
скучающий трактирщик.
— Втрое! — крикнул я, не желая отступать.
Кабанчик получался практически золотой, но раз уж я решил,
что мы будем закусывать свининой, то мы будем ей закусывать.
Морячки могут и обойтись.
Трактирщик явно колебался.
— Вчетверо, мать твою! Верни им их деньги и тащи сюда
этого проклятого порося! — заорал я, чувствуя, что начинаю
злиться.
Перед этим он уже не устоял, рассыпался в тысячах
извинений перед лишившимися обеда моряками и начал снимать
поросёнка с жаровни. Тот истекал горячим жиром, лоснящиеся бока
покрылись румяной корочкой, возбуждая и так разыгравшийся
аппетит.
Девчонка поставила на наш стол здоровенное блюдо, а затем
трактирщик сам принёс на него поросёнка. Я небрежно швырнул ему
деньги, стараясь не думать, что завтра я буду жалеть обо всём, что
произойдёт сегодня.
Вино лилось рекой. Дым висел коромыслом, взрывы громкого смеха
то и дело вырывались из-за стен таверны, заставляя прохожих
барышень вздрагивать от испуга. Гремели стаканы, пьяное пение и
хохот заглушали любые звуки и заставляли забыть обо всех невзгодах.
В общем, гудели напропалую.
В этот раз я старался всё же держать себя в руках, а не
нажираться до потери пульса. Да и просаживать все деньги в пьяном
угаре больше не хотелось, мне они ещё будут нужны, чтобы содержать
шхуну. По-хорошему, нужно было из добычи выделять ещё и долю на
содержание корабля, но хорошая мысля, как известно, приходит
опосля. Придётся закупать на свои.