– Отлично, отлично сработали, – похвалил всех оптом
координатор. – С такими строителями и боевых частей не надо.
Все, спасибо, а теперь стоите и ждете, пока боеприпасы
подвезут.
– Сразу по прибытии транспорта к выполнению основной задачи
не приступать, – раздался голос Смита. – С места не
двигаться. Крошка, с тобой ксенобиологи хотят поговорить. Особенно
Квашнин.
На общем канале начались оживленные переговоры на английском,
испанском и немецком, а потом кто-то спросил по-русски:
– Крошка, ты ведь там?
– Ну да, и как вы догадались? – улыбнулась она. –
Здравствуйте, Михаил Ильич.
– Здравствуй, милая! Будь добра, пройдись по местности.
Хотя бы коротко, поверхностно. Нас сильно интересует эта миграция.
Такой большой еще не было.
– Задним числом что-то прощупать очень и очень трудно. Но я
попробую. Что конкретно вы хотите выяснить?
– Все, – скромно признался ученый. – Мы
внимательнейшим образом выслушаем все, что ты нам скажешь.
Вскоре подвезли боеприпасы. Спецназ встал в оцепление. Строители
слажено взялись за разгрузку, растаскивали ящики по машинам,
сбрасывали дохлых крысаков с брони, добивали раненых. Мы вылезли из
вездехода – снаружи жутко и тяжело пахло бойней. Крошка медленно,
будто во сне, побрела по площади, часто останавливаясь; сделала
круг, другой, и направилась на Трехсвятительскую. Она шла чуть
пошатываясь, почти закрыв глаза. Мы с Дашей неотступно следовали за
ней, держась по обеим сторонам. Гридин прикрывал наш тыл; Даго и
Пашич шли впереди метрах в десяти друг от друга; Артем и Зунг
следовали таким же порядком сзади.
Там и сям на асфальте копошились и порывались встать издыхающие,
но все еще опасные твари. Мы обходили их, не желая стрелять у
Крошки над ухом. Даша то и дело осторожно подталкивала ее то в
одну, то в другую сторону, внимательно следя, чтобы девушка не
поставила ногу прямо в чью-нибудь оскаленную пасть. Я мимоходом
разглядывал более-менее целые трупы – от двадцати до сорока
килограммов сплошных мускулов. Голая серая кожа. Зубы больше всего
напоминали акульи.
Машины на стоянке перед Украинским домом изувечило обстрелом до
неузнаваемости – некоторые перевернуло на крышу и снесло в сторону.
Трехсвятительская была сплошь залита кровью и завалена
нашпигованным пулями и осколками мясом. Крошка шла по этому месиву,
не обращая ни на что внимания, спотыкаясь и оскальзываясь. Даша
ухватила ее за шиворот и вела словно на поводке, оттаскивая от
оставшихся после бомбежки воронок.