- Нет, - вздохнул Саша.
- Не удивительно, - заметил брат. – Ты
не был там завсегдатаем. Это в Александровском дворце.
От церковного флигеля до
Александровского дворца без проблем дошли пешочком. Слава богу без Зиновьева и
Гогеля, правда, с Рихтером.
Дворец был построен в классическом
стиле: желтого солнечного цвета, с множеством белых колонн, романскими арками и
балюстрадой по краю крыши. Библиотека располагалась на первом этаже, в правом
крыле.
Огромные шкафы красного дерева, толстые
книги в кожаных переплетах, шелковые шторы в белых волнах фестонов, наборный
паркет на полу.
Пожилой библиотекарь с проседью в
волнистых волосах, живыми глазами и ямочкой на подбородке пригласил их к столу
и выдал каталог, тоже огромный, толстый и переплетенный в кожу.
- Это Флориан Антонович Жилль, -
представил Никса. – Он еще заведует Эрмитажем.
- Его Императорское Высочество,
наверное, меня помнит, - предположил Жилль, демонстрируя явный французский
акцент.
И продолжал стоять в полупоклоне.
Саша естественно ничего не помнил.
- Садитесь, ради Бога, Флориан
Антонович, - пригласил Саша и с упреком взглянул на Никсу.
Брат кивнул и изящным жестом указал
Жиллю на стул.
- Прикажете подавать чай? – спросил
библиотекарь.
Никса кивнул.
- Давайте, давайте! – сказал Саша.
И на круглом, покрытым тяжелой
скатертью столе возник сияющий самовар и чайный сервиз с позолотой.
- Вы француз? – спросил Саша Жилля.
- Швейцарец, - улыбнулся тот.
- Вы нас не выдавайте, - попросил
Саша. – Господин Гримм приказал нам говорить с посторонними только на иностранных
языках, но моего французского пока хватает только для рынка, но не для
обсуждения книг.
- Скромничаешь, - заметил Никса. –
Беранже дочитал?
- Да, так что смогу купить цветочки у
гризетки и спросить дорогу в Париже, - сказал Саша.
И погрузился во французскую часть
каталога.
Главным образом, она состояла из
любовных романов по большей части неизвестных Саше авторов. Но встречались и
знакомые имена: Дюма, Стендаль, Жорж Санд и Виктор Гюго. Саша решил не
выпендриваться, совместить приятное с полезным и взял «Трех мушкетеров» и
«Графа Монте-Кристо».
Он живо помнил библиотеки брежневской
эпохи. Книги там были жутко потрепанные, неоднократно переплетенные и
распадались на страницы в руках. С Дюма было совсем туго, на фантастику
записывались. Например, на «Голову профессора Доуэля» стояла очередь в сотню
человек, так что Саша плюнул и так и не прочитал.