- Испытательный срок три месяца был, это мне мама говорила, – по
неподвижному лицу девочки текли слезы, – Когда срок прошел,
Барсуков стал часто ругаться и говорить, что мама ему не подходит,
что она не справилась. А потом она заболела. Сначала в огороде под
дождем простыла и воспаление легких у неё было. Это потом, уже в
больнице сказали. И еще сказали, что, если бы сразу она в больницу
обратилась, то смогли бы её спасти.
- А почему она сразу в больницу не пошла? – утратив всякий
аппетит, хмуро спросил я.
- Он ругался сильно, что она не только хозяйка плохая, но и
больная еще. И, что ему такая жена не нужна. Вот мама и надрывалась
до последнего. А когда умерла, денег, которые от продажи дома были,
нигде не нашли. Соседи мне потом сказали, что Барсуков не первый
раз так делает. Уже много женщин так у него испытательный срок
проходили и он всех их потом выгонял. И сейчас с ним женщина живёт.
Тоже испытательный срок проходит.
Я слушал девочку и у меня сжимались кулаки. Мне хотелось
встретиться с дядей Витей Барсуковым. Очень хотелось!
Сразу же после оперативки я поехал в драмтеатр. Зарулив с тыла
во двор и пристроив машину между другими припаркованными авто, я
вошел в невзрачную дверь храма культуры и искусства. Язык, как
говорится, доведет и до Киева. Но мне так далеко идти не
требовалось. Без особого труда, но после трёх указавших мне
направление пальцев, я добрался до щвейной мастерской. Не мудрствуя
лукаво, я принялся искать заведующего. Однако оказалось, что он все
еще у начальника реквизитного цеха. Махнув рукой на прежний план, я
отправился на свободную охоту в кулуары.
- Здравствуйте, девушки! – ввалился я самую ближайшую от
поворота дверь.
В сравнительно просторном помещении с множеством люминесцентных
ламп на потолке, сидели несколько женщин разного возрастного
достоинства и возились они с белыми кружевами. Как я понял, они
пришивали их к каким-то разноцветным пафосным одеждам эпохи
Возрождения.
Все пять белошвеек одновременно и без малейшего сожаления
оторвались от своего занятия.
- Здравствуйте, молодой человек! – ответила ближняя к двери
женщина, опередив своих коллег. – Вы из кулька? Торопитесь, как
всегда. Еще ничего не готово!
Я недоуменно остановился. Потом понял, что был принят за кого-то
другого и обижаться не стал.