Он сжигал
сухие водоросли. Они горели долго, тусклым маслянистым пламенем.
Рачки оставляли во рту слабое послевкусие, их приходилось обильно
запивать водой. Зато моллюски оказались настоящим
деликатесом.
Спичечный
коробок выполнял еще одну важнейшую функцию: он превратился в
календарь. Перед ночным сном Алексей делал кончиком ножа аккуратную
царапину на боковой стороне коробка. Двадцать шесть белых отметин
на шершавой коричневой поверхности, и место с одной стороны почти
закончилось. Двадцать шесть местных суток с момента его второго
рождения.
Источники
он находил регулярно. Почти всегда вода оказывалась мутной от мела.
Алексей процеживал ее через собственный носок, наполненный песком,
мелкими камешками и золой от костра. Получался импровизированный
фильтр. Вода становилась пригодной для питья, хоть и отдавала
застарелым потом. Но отчаянная нужда заставит человека
приспособиться ко всему. Меловая порода сама по себе выполняла роль
сорбента, но содержала много посторонних примесей. Чистые источники
попадались крайне редко (Алексей обнаружил такие лишь дважды, в тех
местах, где на поверхность вылезли более твердые коренные
образования, похожие на гранит).
Что он
будет делать, когда закончатся спички или пропадут источники с
пресной водой? Алексей старался об этом не думать. Он жил одним
днем, сосредоточившись на выполнении простых и понятных задач:
найти родник, нацедить и профильтровать воду, ободрать с камней
ракушки, наловить рачков, разжечь костер, приготовить пищу. Такой
немудреный стиль существования помогал избавиться от навязчивых
вопросов, приносил мир и покой в его душу.
От жары и
недостатка минералов у него расслаивались ногти. Потрескалась кожа
между пальцев и на тыльной стороне ладоней. Дефицит витаминов
выразился в появлении крошечных язвочек на поверхности неба и
вокруг рта. На десятый день воспалились десны, но зубы пока не
шатались—и на том спасибо.
Алексей не
голодал и не мучился от жажды, его тело сохраняло достаточно
энергии, чтобы двигаться вперед, и его разум на скатился за грань
безумия. В общем, конец света для него так и не
наступил.
«Повторяй это почаще, старина, и сделай
одолжение — прекрати себя жалеть, ведь все не так уж и
плохо»,—внушал он самому себе и шел дальше, просто потому,
что нужно было куда-то идти.