Всего через какой-то час
из темных углов и каморок начала выползать забытая хозяевами
челядь. Забытая, брошенная, или оставшаяся по своей воле и с
умыслом. Последних, по соображениям Яра, набиралось гораздо больше
других. Уж свеженанятые небось все до единого здесь. Вон тот же
Косой, поминутно оглядываясь, чешет куда-то. Вон тетка-толстуха из
прачечной тащит огромную стопку белья. Вон дед, что по виду не
стар, воровато бочком проскользнул в дверь столовой.
– А ну все сюда! –
зычно гаркнул вышедший на середину двора мужик, в котором Яр к
своему удивлению узнал Якоба – коридорного из западного крыла. Еще
вчера мелкий служка сегодня натянул на себя вышитую серебром ливрею
главного распорядителя, видно, умыкнутую им в суете сборов у Ганса.
На голове форменная треугольная шапка, на ногах – туфли с бляхами.
И когда только переодеться успел?
– Да тащите же вы сюда
свои жопы! – продолжал орать Якоб, видя, что народ не спешит
выполнять приказ новоявленного начальника. – Будем сопли жевать,
придут городские и все растянут. Надо закрыть ворота и охрану
наладить. Лучше уж сами возьмем, что взять можно.
Услышали. Начали
собираться. Пять человек, десять, двадцать. Яр тоже притопал от
входа в конюшни, где раньше стоял и смотрел. Вот и Аника –
бросилась «брату» на шею, словно поддержку ища. В глазах страх и
слезы – здорово же притворяется девка! Фарел с Элем почти
одновременно вышли из разных дверей. Даже дед и Косой отыскались,
хотя и не сразу – за не явившимися добровольно Якоб людей посылал.
Всего две с гаком дюжины служьей братии набралось. И ведь прав
оказался смекалистый коридорный, забирая себе всю власть – никого
старше его по должности среди оставшихся во дворце не нашлось. Да и
с остальным не ошибся. Стоило темноте опуститься на брошенный
город, как к воротам дворца один за одним начали стекаться
осмелевшие мародеры.
Пробовали сначала
по-тихому прошмыгнуть в оставленную хозяевами цитадель, до сих пор
полную добра по мнению обывателей. Не вышло – все входы и выходы
расторопные слуги успели закрыть. Тогда лихой народ попер в наглую
– чуть ли не с тараном на кованую решетку ворот. Грозили огнем и
расправой над «жадными трусами», запершимися в чужих хоромах.
Только арбалетным болтом, клюнувшим одного из заводил в ногу, и
удалось отвадить. Почертыхались, погавкали из-за угла и отправились
грабить дома побогаче.