Циклоп решил произвести
предупредительный выстрел, но потерял равновесие и нечаянно попал в
нарушителя. Простреленное брюхо неадеквата тут же превратилось в
сплошное кровавое месиво, он корчился на земле и визжал, как
поросенок, но все никак не умирал. И я вторым выстрелом прекратил
его мучения. Труп нарушителя мы скорехонько перенесли на территорию
Форта и сожгли. Не хотелось лишний раз получать нахлобучку от
Коменданта, а иметь дело с собратьями покойного – тем более.
Интересно, что сейчас со мной сделают
эти подонки – сразу убьют или сначала от души покуражатся? Сердцем
чую, что правильным ответом является вариант два. Достаточно только
взглянуть на их оскаленные рожи, чтобы понять: предо мной настоящие
отбросы общества, звери в человеческом обличии, которые испытывают
кайф от мучений беспомощной жертвы.
А как все-таки было бы хорошо умереть
без мучений. Раз – и в дамках!
Но, наверное, надо быть на хорошем
счету у Создателя, чтобы отхватить такую привилегию, как быстрая
смерть.
Хотя порой меня посещают мысли, что я
уже умер и попал в ад. А раз так, то тут должно быть жарко, как в
любой нормальной преисподней.
А вот фигушки! За шесть лет
прозябания на этой дефективной планете с неблагозвучным названием
Сиротка я не помню ни одного теплого дня. Такие слова, как «жарко»
или «солнечно», давным-давно покинули мой лексикон. Зато мой
словарный запас пополнился десятком-другим определений дождя:
моросящий; обложной; недельный хренов ливень; косохлест; полосовой;
ливневый со снегом; ситничек; рвущий небеса дождина.
Ненавижу дождь!
Я был рожден для того, чтобы жить в
шато в двух шагах от пляжа, круглый год ходить в шортах и есть
экзотические фрукты.
Кстати, о еде… Ведь и у самых отпетых
негодяев перед казнью есть право на последнюю трапезу. Так чем же я
хуже?
Я бы не стал наглеть и вполне бы
обошелся банкой тушенки и кружкой свежесваренного крепкого кофе. И
чтоб никаких выкрутасов, никаких отвлекающих маневров – только кофе
и вода. Разок закипело – и сразу снять с огня. Я жуткий консерватор
в том, что касается кофейка. Латте, мокаччино, фраппучино и прочие
макиато – это не про меня. Пусть такую муру пьют девочки.
Впрочем, вкусы у всех разные и
спорить о них бесполезно. Например, наш капеллан отец Никон белил
кофе эрзац-сливками, Ксюха предпочитала, как и я, черный, а Гуччи
добавлял в напиток несколько капель спирта из своей плоской
фляжки.