– Что делать будем? – спросил
Циклоп.
– Как что? Для начала надо его снять,
– ответил я.
Циклоп прищурил глаз:
– А может, ну его к черту? Не наше
это дело.
– Не по-людски как-то, – ответил я и,
перекинув через плечо плазмамет, достал из чехла нож. – Ты
прикрываешь, а я пойду разберусь.
– Надеюсь, ты знаешь, что
делаешь.
– Я тоже надеюсь. Если не вернусь,
нашим привет передавай.
– А ботинки?
– Что ботинки? – спросил я, а,
вспомнив недавний разговор, махнул рукой. – Ах, ботинки! Забирай,
на том свете они мне будут ни к чему.
Циклоп ярко улыбнулся, отчего меня
передернуло.
Когда я приблизился к этому бедолаге,
то признал в нем Фиделя. Вблизи он выглядел еще хуже. Вся одежда на
нем была порвана и перепачкана кровью и грязью. Лицо превратилось в
один сплошной синяк, а на лысой башке выступали две здоровые шишки,
похожие на рога. В полуметре от креста валялся его разорванный
рюкзак-супермаркет.
Я в два счета срезал путы на руках
Фиделя, подхватил его падающее тело и опустил на землю. Потом
приподнял голову и влил ему в рот воды из походной фляжки.
Старьевщик застонал и прокашлялся.
– С возвращением, старый лис, –
сказал я.
На израненном лице Фиделя открылись
щелочки глаз.
– Начальник, – зашевелил
потрескавшимися губами старьевщик.
– Кто это тебя так? – спросил я.
– Гребаные шакалы. Ворюги. Работать
не хотят, вот и грабят честных людей, – прохрипел он в ответ.
Фидель осторожно перевернулся на бок,
приподнялся на локте и с сожалением посмотрел на разорванный
рюкзак.
– Вот же гады, три плащ-палатки
скрысили и мотопокрышку. Весь мой улов за неделю скитаний.
Плащ-палатки старенькие были, а на покрышке и муха не сидела.
– Кости целы? – спросил я.
Фидель аккуратно потрогал левый бок и
охнул:
– Ребро сломано, но это пустяк.
– Могу сделать тебе обезболивающий
укол.
– Спасибо, не надо. Тело должно
запомнить боль, так месть слаще будет.
Фидель сплюнул на землю кровью и
вытер губы рукавом.
– Со спины меня вырубили, гады.
Чем-то тяжелым по кумполу звезданули. Наверное, дубиной. Но я не
сразу вырубился, даже кулаками помахать успел. Двух я бы без
проблем уложил, но их четверо было. Победили, суки, количеством. А
после трясти стали: «Где у тебя нычка с остальным добром?». «Нет, –
говорю, – никакой нычки, а если бы и была, я все равно вам, козлам,
ничего бы не сказал». А они: «Ты, дядя, совсем тупой или
притворяешься? Мы же по-хорошему спрашиваем, а будешь артачиться,
пытать станем, и ты нам все как миленький расскажешь». Целый час
надо мной измывались, а потом что-то их спугнуло. Быстро вещички
собрали, и врассыпную.