То же самое с архитектурой. В некоторых элементах угадывается
сталинский ампир, но именно что угадывается. Сами дома не такие
монументально давящие, словно бы даже воздушные.
Здания, между которыми прятались мусорные контейнеры, ставшие
моими яслями в этом новом мире, оказались гостиничными корпусами. С
названиями до боли знакомыми: "Восход" и "Морская жемчужина".
Непонятно только, зачем было размещать два корпуса рядом, это же
для конкуренции плохо.
Стоило мне подумать, как я наткнулся на еще одну вывеску —
"Маяк". Чуть подальше, буквально через здание, снова. На тот раз
гостиница "Мечта". Следом "Садко", "Алла", "Восьмое небо" и "Старый
город". Вся улица была застроена гостиницами! Причем,
здоровенными.
Следом, я обратил внимание на температуру воздуха. Солнце только
поднимается в зенит, а по ощущению где-то 27-28 градусов. То есть,
уже довольно жарко. И гостиницы. Курорт?
Сразу начал искать подтверждение этой догадки. И нашел их.
Деревья южные — узнал грецкий орех, шелковицу и платан. У каждого
гостиничного подъезда — пальмы. Много вьющихся растений, вот,
например, этот бордюр полностью оплетен ползучим фикусом. Сочи?
На "мой" Сочи, хотя я там и бывал всего три раза, этот город не
походил. С другой стороны — а должен? Здесь тот же год, когда я
умер в своем мире, и, если Распределитель не соврал, Советский Союз
не распался, а продолжает строить социализм в мире, и в отдельно
взятом государстве. Значит и Сочи тут другой. Не похожее на
мой.
В этот момент зацепился взглядом за очередное название
гостиницы, и все сложилось. Называлась она "Анапа", и я почему-то
уверен, что находись она в городе Сочи, то именовалась бы иначе.
Итак, я с локацией определились. Это Анапа, город-курорт.
Черноморское, мать его, побережье.
На машины, я тоже глядел без особого удивления. Привычные
очертания малолитражек, кроссоверов, даже джипов — никакого тебе
ретрофутуризма, короче. Только названия… Вот эта ласточка — ну
вылитый же "Хендай соната", но с шильдиком "Москвича".
Красавец-кроссовер напоминает "Киа Спортэдж", а надпись на
багажнике утверждает, что передо мной "Лада Альбатрос", причем
какой-то шестой модификации.
Все это без всяких сложностей укладывалось в голове — без оценок
и ярлыков. Привычно распределялось по полочкам, чтобы потом
сформироваться в цельную картину. А ноги в это время несли меня к
оркестру, наяривающему свой летний марш — вот, подходящее
слово!