Интересная все-таки психология у
мужчин – ему предстоит черт знает что, а он не упустит случая
заглянуть под юбку.
– Готовься, сейчас ты! Вдохни
поглубже. Не пытайся там дышать. Нечем! – проинструктировал меня
рыжий, когда от Беллы остались одни щиколотки. – Пошел! – и хлопнул
меня по спине. А веревка уже тащила к невидимой дыре в
пространстве. Наверное, такое же ощущение бывает, когда в первый
раз прыгаешь с парашютом. Страшно, а повернуть нельзя – за спиной
злобный инструктор – чуть что и труса ждет пинок коленом под
зад.
Мои руки утонули в светящейся
пустоте, и я перестал их видеть. Туда же устремилась голова. Стало
страшно до одури, до потери сознания. Инстинктивно я отпрянул.
Вернее, попытался отпрянуть – веревка держала крепко. Видя, что я
упираюсь, Намтар ухватил меня одной рукой, за шиворот, другой, за
ремень джинсов и пропихнул вперед, сразу по пояс. Руки у него были
железные.
Меня всасывало очень узкое,
эластичное нечто. Я двигался по нему, как пищевой комок по
пищеводу, медленно и неотвратимо. Наверное, такой же ужас
испытывает ребенок при рождении, когда движется через родовые пути
матери, недаром потом орет как резаный.
Вокруг мерцало зыбкое марево, словно
я оказался в мутной воде в яркий солнечный день, с одной лишь
разницей – оно сжимало меня не давая сделать никаких лишних
движений. Вдохнуть, как советовал мне рыжий, я, конечно же, забыл и
через несколько секунд стал задыхаться. Последующее превратилось в
совершеннейший уже кошмар, состоящий из конвульсивных движений и
попыток вдохнуть несуществующий воздух. В голове помутилось, гибель
уже казалась неминуемой, как вдруг мои распахнутые глаза ослепил
яркий свет, а в раззявленный рот хлынул спасительный
воздух.
Меня выдернули, как пробку из
бутылки, разве что без характерного чпоканья.
– Эй, ты как? – Белла уселась на
землю рядом со мной, – голова не болит? Не тошнит?
Я потряс головой, проверяя – вроде
не болела, но нестерпимо чесался затылок. Потянулся почесать и
обнаружил, что руки до сих пор связаны.
– Извини, – сказала девушка и
провела ладонью над моими запястьями. Веревка рассыпалась в пыль,
немедленно стекшую мне на брюки. Машинальным жестом, я отряхнул
их.
– Ты молодец, – она мило улыбнулась,
– В истерике не катался, головой о землю не бился… даже штаны не
намочил.