Решив, что
игнорировать дружелюбие будущего соратника глупо, я пожал узкую, но
очень крепкую ладошку и представился:
–
Дан.
– А я знаю! –
радостно ощерился Леха, – Данила Полозов… боксер! Верно? Они всех
подбирают, чтоб спортсмен был. Лизка, вон, гимнастикой занималась
художественной. Я раньше прыгал… стреляю еще.
– Из чего? –
машинально спросил я, хотя на самом деле мне было до
фонаря.
– Классический
лук, – с готовностью сообщил Леха. – Но вообще, могу из всего, что
стреляет. Люблю это дело. Ну, пошли, с Лизкой познакомлю. Жрать
хочешь? Пока сухпаек, но потом обещают кухню наладить.
Идешь?
– Иду, –
согласился я, не торчать же тут у ворот.
По мосту мы
прошли под арочный вход. Миновали ворота, поднятую решетку и
оказались во внутреннем дворе – маленькой полукруглой площади. Я,
было, остановился, чтоб осмотреться, но Леха, схватив меня за руку,
потащил к крыльцу, ведущему в донжон.
Мы оказались в
просторном холле главной башни. В центре журчал струями маленький
фонтанчик, а вокруг всюду цвели цветы. В вазах, кадках, горшках на
стенах. Прямо оранжерея какая-то.
По широкой,
покрытой пестрым ковром лестнице, мы поднялись на второй этаж, где
обнаружился другой зал поменьше, из которого вели несколько дверей.
На одной из них, я с удивлением обнаружил табличку со своим именем
и фамилией, но Леха без колебаний направился к другой, на которой
было написано: Елизавета Маевская. Два раза стукнул по двери
костяшками пальцев и, не дожидаясь ответа, толкнул. Дверь беззвучно
открылась внутрь, и он вошел. Я, было, затормозил, неловко, как-то
вламываться без приглашения к незнакомой девушке, но потом подумал:
раз дверь открыта, значит, девушка не против визита. Иначе
заперлась бы.
Комната была
достаточно просторной, и пахло в ней приятно. У стены высокая
кровать, под непременным балдахином на четырех подпорках, с
занавесями из легкой пестрой ткани. На кровати беспорядочно
разбросаны предметы женского туалета. Напротив, большое старинное
зеркало в человеческий рост, рядом низенький платяной шкаф, тоже
видать старинной работы, щедро украшенный цветами и виноградными
кистями. Еще в комнатке имелся туалетный столик, покрытый черным
лаком, на котором в небрежную кучу была свалена парфюмерия и
косметика хозяйки. Вот и все убранство. Кроме входной, в комнате
имелись еще две двери. Одна, видать, в туалетную комнату, а другая,
открытая вела на балкон. Там мы и застали Лизу.