Повинуясь то ли
ее словам, то ли моим мыслям, перед моим внутренним взором внезапно
оказалась табличка с искомой надписью.
– Начинается
новый этап обучения и теперь от тебя потребуется не тупое
выполнение, а глубокое понимание весьма сложных вещей, – со
значением вещала Белла. – Магическое зрение необходимо для изучения
аур людей и прочих живых и неживых существ.
Что такое аура и
зачем ее изучать мы разберем позже. Вторая цель магического зрения
– выявление и распознавание встроенных и наложенных магических
контуров, то есть амулетов, оберегов и остальных колдовских
предметов, а также заклятий-ловушек и прочих сюрпризов
начертательной магии.
Ну, вот, –
произнесла она с непонятной интонацией, – кажется, все сказала…
теперь распаковка базовой функции. Ложись в постель и
расслабься.
– А сидя нельзя,
что ли? – с подозрением поинтересовался я (не понравилась мне ее
интонация).
– Ложись! –
мягко, но настойчиво повторила Белла.
Я криво
усмехнулся.
– Доктор, это не
больно?
– Не слишком
приятно, но терпимо.
Обуреваемый
нехорошими предчувствиями, я улегся на свое ложе под
легкомысленными занавесочками. Мои сомнения многократно усилились,
когда Белла вынула из сумочки и подала мне… капу. Кто не знает,
такая резиновая хрень которую боксеры вставляют в рот перед боем,
чтобы избежать выбитых зубов, прикушенного языка и прочих тому
подобных неприятностей.
– Зачем
это?
– Меньше
вопросов, дружок, – на лице Беллы читалось нетерпение, – давай,
закусывай скорее…
– Не буду… –
начал я, да так и застрял с открытым ртом, обнаружив, что не могу
пошевелить ни одним членом своего многострадального организма.
Волшебница сунула капу мне в рот и легонько надавила пальцем на
подбородок. Рот послушно закрылся.
И тут
началось…
Перед глазами,
одновременно, сверху вниз и снизу вверх неслись колонки непонятных
символов, а в голову словно загнали раскаленный коловорот и
принялись медленно проворачивать, наматывая на него мои
нервы.
По телу одна за
другой прокатывались волны адской боли, а я не мог ни биться, ни
кричать, ни хотя бы потерять сознание. По щекам и виску ручьями
текли слезы, изо рта лезла пена, а перед глазами бежал и бежал
бесконечный информационный поток.
Надо признать,
без капы стер бы зубы в крошево.
Не знаю, что
чувствует преступник, казнимый на электрическом стуле, но думаю,
его страдания не особо уступают моим, разве что, он, в конце
концов, умирает, а я остался жив.