Он свалил, а настроение мое вновь
стало ухудшаться. Хорошо Костяну, пойдет сейчас с отцом выбирать
скейт. Я бы тоже пошел, только нет у меня отца. Вернее, есть,
конечно… где-то. Только он знать нас не хочет и за шестнадцать лет
ни разу не объявился. Моряк, блин, дальнего плаванья.
* * *
Девчонка стояла возле кафе «Анаит».
Это такое кафе армянской кухни и управлялось, соответственно,
семьей армян. Я ее (девчонку, конечно, а не семью армян) приметил
чуть ли не за квартал и стал на нее пялиться.
Дорога-то домой, я по ней ходил сто
тысяч раз, наизусть знаю каждый камушек, каждый кустик и ничего
интересного для меня тут нет, кроме этой девчонки. Вот и смотрел.
Сперва, просто так, от нечего делать, но чем ближе подходил, тем
больше убеждался, что она вполне себе симпотная. Блондинка, волосы
длинные забраны на затылке в хвост, одета в линялые, порванные на
коленках и на ляжках джинсы и голубую майку.
На майке белая надпись на
неизвестном мне языке, что, неудивительно, из всех языков я владею
только русским, и то со словарем. А английский у меня, на уровне
того советского разведчика, который знал одну фразу: «Гив ми сикрет
до́кумент плиз».
Когда я подошел совсем близко, то
разглядел что, во-первых, на армянку она совсем не похожа,
во-вторых, она еще красивей, чем я думал, и в-третьих, стоит не
просто так, а держит в руках пачку рекламных проспектов, которые
раздает редким на нашей улице прохожим. Мне она тоже лучезарно
улыбнулась, от чего сладко заныло где-то внизу живота, и протянула
яркую блестящую бумажку.
Глупо разулыбавшись в ответ, я
бумажку взял и, с сожалением, прошел мимо. С огромным трудом
сдерживая желание обернуться, проплелся с десяток шагов и все же не
выдержал. Оглянувшись, обнаружил, что она, все также улыбаясь,
смотрит на меня.
Я почувствовал, что краснею, аж
пальцы на ногах поджались от неловкости. Чтоб как-то погасить
смущение, уставился в выданную мне рекламную листовку, хотя обычно
выбрасываю их в ближайшую урну.
Это была реклама того самого кафе
«Анаит». Надпись вверху зазывала посетить кафе, соблазняя низкими
ценами. Ниже располагались аппетитные изображение всяких чамчараков
и бозбашей с этими самыми низкими ценами (которые были ни хрена не
низкими), а в самом низу, абзац текста, набранного
курсивом.
Бегло пробежав его взглядом, я
понял, что ничего не понял, и вчитался. Странно, написано
по-русски, а въехать не могу. Каждое предложение вроде понятно, но
когда начинаешь читать следующее, смысл предыдущего ускользает
словно мокрое мыло из рук.