— Ну как тут наша пациентка? — поинтересовался доктор,
присаживаясь рядом с девочкой. Он так говорил с каждой из них, но
Гермионе хотелось слышать что-то особенное в голосе врача.
— Х-хор-шо, — проговорила девочка, заикаясь.
— Умница какая! — Гермиона угадывала радость в лишенном эмоций
голосе доктора. — Заговорила, моя хорошая.
— Ч-то слыш-но? — поинтересовалась девочка. — Чи-число?
— Первое марта сегодня, — ответил ей осматривающий Гермиону
Нефедов. Смущаться она давно перестала — не от чего было смущаться,
одни кости, обтянутые кожей. — Скоро пойдет свежая трава, будет
побольше витаминов. Как у нее с сердцем? — поинтересовался он у
кого-то, кого не видела девочка.
— Как у всех, — вздохнул женский голос. — Тянет, но так себе,
эвакуировать бы ее.
Попрощавшись с девочкой, доктор отправился к следующей
пациентке, а Гермиона думала о том, что дожила до весны. Правда, на
улице по-прежнему был лед и о весне говорил только календарь, но
какая-то надежда зародилась в сердце. В уставшем сердце
тринадцатилетней блокадницы.
Прошел день, за ним еще один. Были новости с фронта, Красная
Армия гнала врага прочь от Москвы. Звенел голос Ленинградского
радио и спокойно стучал метроном в перерывах.
Во сне Гермиона уже не видела школу Хогвартс и Лондон, ей снился
просто кусочек булки с маслом. Белая, мягкая булка, намазанная чуть
желтоватым маслом… Так было и в этот раз, но вдруг что-то
случилось. Девочка почувствовала, что ее встряхнуло, будто совсем
рядом разорвалась тяжелая бомба, перед ней внезапно возникла
какая-то женщина, произнеся на почти забытом языке:
— Мисс Грейнджер, вы здоровы, можете одеваться.
Эта женщина, имени которой Гермиона не помнила, старалась на
девочку не смотреть. Выглядевшая жирной, сытой, как фашисты,
осадившие город, женщина вызывала только отвращение одним своим
видом.
Осмотревшись, Гермиона поняла, где находится. Медленно, через
силу поднявшись, она принялась переодеваться прямо на месте, а
мадам Помфри замерла на месте, не в силах оторвать взгляд от
похожую на умертвие девочку. Впрочем, Гермиону это совсем не
трогало — она быстро переоделась, ровным голосом попрощалась и
вышла из Больничного крыла. «Вы здоровы» — звучало насмешкой.
Впрочем, чего еще можно было ждать от сытых фашистов?
Окаменение Гермионы показало Гарри, что ничего не изменилось,
поэтому надо готовиться к бою. Внимательно оглядывая учеников,
мальчик все никак не мог обнаружить местонахождение черной
тетрадки, к тому же он считал, что нападение именно на кудрявую
девочку — намек ему. То есть ситуация отдавала шантажом, и Гарри
теперь совсем иначе смотрел на сытых самодовольных людей вокруг
себя.