Он не раз слышал от других ребят, как они пересказывали свои
разговоры с домашними. Со стороны это, должно быть, звучало, как
беседа двух сумасшедших: ты говоришь о том, что сегодня научился
висеть в воздухе при помощи магии, а мать на том конце невозмутимо
спрашивает, не нужен ли тебе теплый свитер.
– Это после тебя все сломалось, – тихо сказала Настена.
– Что?
– Когда ты им сказал, что из-за них хочешь уехать. После этого
все стало еще хуже. Я как-то почувствовала, что теперь точно все,
они даже смотреть друг на друга стали, как чужие. Так раньше не
было.
– Это было полгода назад.
– Да. И все равно.
– Не выдумывай.
– Я не выдумываю.
Снова повисло молчание. И снова ему хотелось крикнуть: «Здесь
настоящая магия, понимаешь?! Ты тоже сможешь научиться настоящей
магии!». А вслед за этим пришла другая мысль: даже если бы он мог
сейчас это сказать Настене, точно ли нужно было бы говорить? После
всего, что здесь с ним случилось. После всего, что он узнал. Не
высоковата ли цена этой магии?
– Держись там, – сказал он. – Я тебе завтра еще позвоню.
Обещаю.
И повесил трубку.
***
Двери учебного корпуса в самом деле были открыты, несмотря на
поздний вечер, а из открытых дверей Арены пробивался слабый свет.
Кирилл вошел. В просторном зале горела только половина ламп, отчего
обстановка казалась немного зловещей, но, несмотря на это, слегка
клонило в сон.
Маты с пола были убраны и свалены в углу. На стенах развешаны
были учебные плакаты с синтаксисом Протолана и правилами
безопасности. Над входом висело голубое полотнище с написанным
большими белыми буквами девизом: «Non scholae sed vitae discimus».
В воздухе, как обычно на Арене, стоял запах озона и еще чего-то
душно-сладкого, словно восточные духи. Артем как-то говорил, что
это, скорее всего, обонятельная иллюзия, побочный эффект защитных
программ.
В зале Кирилла уже ждал Стравинский и его смуглый сокурсник –
его, как Кирилл теперь знал, звали Аслан. Было еще несколько парней
с курсов с первого по третий, включая Вадика.
Последний подошел и пожал Кириллу руку.
– Ты это зря, – сказал он негромко. – Не, ну, вообще ты смелый,
конечно, но зря. Но раз так, я это, вроде как твой секундант буду.
Следить, чтоб все честно. Меня Аслан позвал.
– Спасибо.
Почему-то Кирилл ждал, что увидит здесь Диану. Но ее, конечно,
не было: Стравинский не стал ее звать: зрелище наказания
зарвавшегося первокурсника не обещало быть героическим. Но она,
конечно, узнает.