Кирилл кивнул, спрятав визитку в карман, успев заметить, что на
ней нет ни должности, ни какой-либо эмблемы, по которой можно было
бы понять, где служит Николай Всеволодович. Только фамилия, имя,
отчество, телефон и мыло.
– Я тебя не слишком запугал-то? – спросил Николай Всеволодович,
и на этот раз в его голосе послышалось искреннее участие. – Не
раздумал теперь поступать-то?
– Нет, – Кирилл покачал головой. – Не раздумал.
Слова Николай Всеволодовича только убедили его в том, что здесь
есть какая-то тайна, и он понял, что спать не сможет, если пройдет
мимо нее. Как можно спокойно жить, зная, что ты мог заглянуть
внутрь тайны, и не заглянул? А уж если вспомнить гигантскую
многоножку и парня с синим лезвием…
– Ну, добро, – сказал Николай Всеволодович. – Понял, принял.
Мужик. Держи краба. И помни: в любое время, хоть ночью. Если надо,
с женщины слезу и побегу помогать… ну, надеюсь, до этого не
дойдет!
Он снова хохотнул, запихал в принесенный счет несколько купюр –
явно с большим запасом – сжал Кириллу руку и направился к
выходу.
В город Зубцов Тверской области Кирилл приехал утром двадцать
девятого августа. То есть, за три дня до официального начала
занятий. На сайте института было указано, что в этот день
открывается заселение первокурсников в кампус, и он решил не
тянуть, а приехать и осмотреться на месте.
ЕГЭ он сдал не то, чтобы блестяще, но неплохо, документы подал в
электронном виде, получил по почте уже финальное приглашение, и вот
теперь ему не терпелось взглянуть на место, где предстояло провести
следующие пять лет.
Зубцов оказался городком почти сплошь одноэтажным, утопающим в
зелени. Кирилл катил чемодан по разбитой дороге, разглядывал
окружающие дома и наслаждался теплым солнечным днем, в котором, тем
не менее, уже чувствовалась подступающая осень.
Его переполняли два разнонаправленных чувства. С одной стороны
пузырилась волнующая радость от обретенной свободы, словно у
человека, которого выпустили из тюрьмы, причем досрочно. С другой –
чем ближе он приближался к месту, откуда его должен был забрать
«шаттл» (так было написано в приглашении), тем острее становилась
смутная тревога. Как будто этот «шаттл» увезет его в какой-то
совершенно незнакомый мир, из которого уже нельзя будет
вернуться.
Оба эти чувства, наверное, совершенно обычны для человека,
впервые вылетевшего из родительского гнезда и отправившегося
учиться в другой город. Но у Кирилла имелись свои причины как для
радости, так и для опасения.