Программа в самом деле была предельно простой, и с внесением в
нее поправок он за минуту вполне управился. Теперь предстояло самое
сложное. Поединок с Лабиринтом.
Он почувствовал, как тело начинает вибрировать от адреналина.
Вот оно – первое настоящее дело, и вся группа сейчас на него
смотрит. Облажаться, конечно же не хочется. В конце концов, повезло
же Соне, чем он хуже?
“labstart”
Тьма. Холодные шершавые стены. Тишина. Слабое движение воздуха.
В последние дни Кирилл много думал обо всех случаях, когда ему
случайно удавалось найти символ прежде. Почти всегда это было,
когда он чувствовал боль – спотыкался или натыкался на стену. Но
если сделать себе больно специально – например, ссадить колено о
шершавый пол – символ от этого не находился. Это работало как-то
иначе. Только когда он повреждал себя случайно.
Не раздумывая, он бросился бежать по темному коридору, стараясь
не раздумывать о том, к чему это может привести. Он отнюдь не был
мазохистом, и перспектива разбить в кровь колено, локоть или нос
его совершенно не прельщала. Он знал, что в мире Лабиринта нельзя
погибнуть. Но боль – она будет самой настоящей. Конечно, до тех
пор, пока таймер планшета не вернет его в реальный мир – там она
сразу же пройдет.
Он был готов потерпеть. Это было не такой уж дорогой ценой за
то, чтобы стать на один шаг ближе к продвинутой группе. И к Диане,
которая в ней учится.
Все случилось мгновенно. Коридор все время был прямым, и Кирилл
успел хорошенько в нем разогнаться, как вдруг пол просто-напросто
ушел у него из-под ног, и Кирилл полетел в бездну, которая секунду
спустя вонзилась острыми кольями. Нет – просто ступенями уходящей
вниз каменной лестницы, на которую он с разбега упал, покатившись
вниз и остановившись лишь через пару десятков ступеней.
Боль была страшной. Нога очевидно была сломана, и перелом,
похоже, был открытый. Правой рукой он не в силах был пошевелить –
каждой движение вызывало резкий приступ боли и такую вспышку в
глазах, что, казалось, она способна была рассеять вечную тьму
Лабиринта.
В отчаянии Кирилл изо всех сил саданул здоровой левой рукой по
стене, запрокинув голову и сжав зубы. Потом стукнул еще с
остервенением, словно хотел избавить от единственной теперь
свободной руки.
Что-то произошло. Остатками дребезжащего от боли сознания Кирилл
почувствовал это. От его удара от стены отвалился камень, сразу же
треснувший и развалившийся на несколько обломков. Из-под него
вырвалось тусклое сияние, но не синее, как во все прошлые разы, а
алое.