«На каком бугре?» – не понял хабаровский гость, а оказалось, что
это имя собственное.
Так вот, этот Бугор находился возле местной речки Бурхановки.
Похоже, это она и была. Бугра Санька не видел – очень уж густо тут
всё поросло. А, может, и Бугор этот не такой уж большой. По крайней
мере, по хабаровским меркам.
Силки они поставили совсем недавно, но в парочку уже успели
угодить цветастые жирные фазаны. С таким уловом можно домой
возвращаться, но парни проверили все петли, даже самые дальние,
коль уж пришли. А то добыча до завтра может и не дожить: хорек
утащит или сова ночью найдет. Поэтому возвращались уже в сумерках,
болтая о пустом.
Все-таки, хоть, Гераська и пустоголовый человек, и язык у него –
помело; но чутье у казака звериное! Санька шел себе, насвистывал,
глазел во все стороны, когда его напарник вдруг весь напрягся,
ощерился, а невидимая шерсть на загривке вздулась бугром.
– Ты чо?.. – начал бы Санька, но сбоку расступились кусты,
что-то сильно ударило его в плечо, и Дурной полетел прямо в крепкий
ствол родной березоньки. Когда обернулся, на тропинке уже
схватились Гераська с… с каким-то дикарем. Мелкий, но, как
росомаха, с яростным рычанием тот накинулся на промысловика и
вцепился в него, казалось, всеми конечностями.
– Поди, дура! – заорал Гераська злобно и испуганно, отодрал от
себя аборигена и отбросил в сторону.
Тот упал по-кошачьи, рука его сразу нащупала какой-то камень, и
дикарь, не раздумывая, швырнул снаряд во врага.
– Ой! – растерянно выдал Гераська, схватившись за голову; из-под
руки потекло черное, и казак стал медленно оседать.
За эти пару мгновений Санька только и успел, что встать на ноги
и тряхнуть головой. Словно в кино, на его глазах нападающий вытащил
из сапожного голенища нож (костяной!) и прицелился на Гераську.
Разумеется, отправляясь в лес, парни сабли с собой не брали. У
Гераськи имелось короткое копье, а Санька вообще был с ножом и
палкой. Вернее, палка улетела куда-то в зелень. Не раздумывая, он
бросился на дикаря. Тот явно родился от кошки! Или от россомахи. А
еще точнее: один из зверей обрюхатил другого – и на свет появилось
это недоношенное чудовище. Туземец услышал шум, резко обернулся,
отпрыгнул, ушел от захвата и принялся размахивать ножом.
Санька выдохнул. Хоть, на Гераську не видается – тому совсем
худо стало. Да и ножи, это то, что уличному пацану было знакомо. Не
то, чтобы он такой крутой, что участвовал в поножовщине! Но ножи у
Извести были с 12 лет. Мог метнуть, даже «скрытно»; знал, как бить
надо и как бить нельзя. По крайней мере, старшие мальчишки им
любили такое показывать. Этому же зверенышу явно показывали как-то
не так. Потому что махал он сильно, но руку не прятал, выпячивал.
Санька стоял на надежной дистанции, высчитал амплитуду махов – и
пнул снизу по кисти.