Куан не стал заворачивать на стоянку,
а нахально подкатил к крыльцу гимназии, что строжайше запрещалось
ученикам. Для тех же Булгаковых и Дубровских не было исключений. Но
для наставника высаживать где-то за сто метров от парадного
подъезда своего молодого господина считалось оскорблением.
Попробуйте внушить азиату, внезапно забывшему русский язык, что так
нельзя!
Помню, когда мой телохранитель
впервые подогнал «Фаэтон» ко входу, заместитель директора злая
крокодила Ираида Степановна в неизменном черном строгом платье как
раз стояла на лестнице возле дверей, и ее едва не хватил удар от
такого наглого попрания устава и инструкций.
Раскрыв рот, чтобы отчитать того, кто
посмел совершить святотатство, она замерла, когда Куан в
белоснежном костюме и таких же перчатках с бесстрастным выражением
на смуглом азиатском лице вылез наружу, открыл заднюю дверь и с
легким поклоном выпустил на улицу одного молодого человека в
гимназическом костюме в ослепительно начищенных туфлях, со
сверкнувшей именной печаткой на пальце. Ну да, ну да, понимаю –
понты-с! Да куда без них в мире сословий!
Одернув пиджак, я неторопливо
поднялся по лестнице.
- Волховский? – с изумлением
выдохнула госпожа Арефьева и сжала губы, подкрашенные
бледно-розовой помадой. – Как это понимать?
Для нее изменение статуса одного из
учеников, еще недавно ходившего под опекой княжеского рода
Булгаковых, стало неожиданным сюрпризом. И не сказать, что
приятным. Следовало менять стратегию отношений, чего Ираида
Степановна не любила, поэтому продолжала называть старым именем.
Впрочем, я не возражал, понимая нашу крокодилу.
- Я прошу прощения, Ираида
Степановна, - остановившись напротив замдиректора, я попытался
объяснить ситуацию. – Мой телохранитель считает важным подвозить
меня именно сюда. А не на автостоянку. Якобы господину по статусу
не положено истаптывать туфли.
- Телохранитель? – захлопала губами
дама. – Но это возмутительно! Даже педагоги не позволяют себе
подъезжать на машине к парадной лестнице!
Она пыталась вернуть утраченные
позиции на глазах десятков спешащих на занятия учеников. Услышав
тихие смешки, пошла белыми пятнами. Кинула взгляд на
старшеклассников, окруживших «Фаэтон» и горячо обсуждавших чудо
североамериканского автопрома.
- Ираида Степановна, - я намеренно
понизил голос и ткнул большим пальцем через плечо на Куана,
ожидавшего, когда я зайду внутрь. – Вы моего водителя видите? Для
него недопустима иная демонстрация моего положения. Я пробовал
убедить его по дороге, чтобы он не ставил меня в неловкое
положение. Однако вбитые в его голову инструкции оказались куда
сильнее гимназических правил.