До истечения срока ещё шесть дней! Почему она предаёт сейчас, когда так нужна?
Схватившись за рог, я попытался оттеснить его от горла.

3. Глава 3

Будь прокляты условия владения и наследования! И магия, предающая в самый неподходящий момент! Даже чёрное пламя снаружи погасло.
Отталкивая рога, я вдруг осознал, что сейчас могу умереть. Вот так, просто…
Сквозь крики охраны донёсся знакомый голос:
– Не стреляйте! Это случайно получилось! Я ничего плохого не хотел… Это… я не виноват!
Я выдохнул.
Рога со скрипом убрались наружу.
– Министр, прости! – голосил на улице один, цензурно его не назовёшь, изобретатель.
У меня резко, до звона в ушах заломило виски.
Только этого чуда не хватало.
И это знак, о котором я мечтал?
«Знак» продолжал уверять:
– Я правда не виноват, это… У меня рука дрогнула.
Он вроде умный, а оправдания у него глупые. Лаборатория взорвалась – рука дрогнула. Все книжные полки в библиотеке по цепочке упали опять же потому, что рука дрогнула.
И меня чуть на рога своей химеры не нанизал из-за дрогнувшей руки!
Напомнив себе, что император обещал опекать эту ходячую неприятность, я опустил на браслет рукав, ударом распахнул дверцу и выскочил на улицу.
Офицеры сопровождения оттесняли любопытных прохожих, среди которых для рабочего дня было подозрительно много мужчин в простой одежде. Три офицера держали Лавентина на прицеле, но я дал отмашку, и они опустили пистолеты.
Шестилапая коричневая вся в рогах химера, чуть не превратившая меня в труп на шампуре, потупила восемь глаз. В двуколке за её спиной лохматый Лавентин чесал затылок. Робко улыбнулся:
– Прости, я не хотел…
Горло болело, я хрипло отозвался:
– Не хотел меня убить? Не верю. Твои действия, знаешь ли, квалифицируются как государственная измена.
– Это случайность.
И сидел он весь такой наивный, глазками светлыми хлопал. Беззаботный, никем не проклятый, почти вольный в выборе спутницы жизни…
Во мне полыхнул гнев:
– Слезай!
– Но я тороплюсь…
– Слезай немедленно! – я стиснул кулаки. – Сию секунду!
Он слезал, а я отчитывал:
– Ты чем думал, когда на своей зверюге нёсся сломя голову? Ты меня чуть не убил, понимаешь? Два сантиметра левее – и я был бы трупом!
– Прости…
– У трупа моего ты бы тоже прощения просил? А в суде что делал? Как бы оправдывался?
– Как обычно, – тихо отозвался Лавентин.