Побрякушки — это еще ничего, а вот
отец семейства, рекламирующий свою «спелую ягодку»...
Поглядев на покорно опущенные глаза
едва достигшей половозрелости девчонки и уже вовсю торгующихся
караванщиков, я с трудом подавил желание метнуться до гарнизона за
толпой злобных бородачей и насадить всю эту шайку-лейку на копья. У
меня половина борделя из таких повзрослевших девочек состоит,
которых семейные обстоятельства с нуждой, оставили без невинности и
«нормального» мужа. Зато с косыми
взглядами соседей. Деревня она и есть деревня, чтоб
ее...
— Это недопустимо, сир! — снова
заканючил Гена, не в силах выдержать полных надежды взглядов из
толпы. — Его алчность их погубит, как же вы не
понимаете?!
Как и всегда, борьба совести со
здравым смыслом за разум оруженосца, окончилась победой первого за
полным отсутствием второго.
— А что ты предлагаешь? Шашки наголо?
Левый коронный, правый похоронный? Конфисковать телеги, а его
пинком под зад?
— А хоть бы и так! Стража ведь за вас
— только пальцем щелкнуть! И сир Аарон наверняка поддержит! А ведь
еще...
— Дурак ты... — беззлобно фыркнув, я
опять начал хлопать по стеганке в поисках кармана с сигаретами. —
Ну раскулачим его, а дальше он побежит по городам и весям, жалобно
скуля, как подлые варвары его грабанули. Или ты его еще и грохнуть
предлагаешь? А заодно и весь караван — чисто чтоб свидетелей не
оставлять?
Силовой метод обойдется еще дороже. В
лучшем случае — каждый караванщик семь раз подумает, прежде чем
соваться в Грисби — хрен нам, а не торговля. В эту жопу мира и без
того едут только из-за отсутствия налогов и пошлин.
А в худшем — старт целой цепочки
политических инцидентов, грозящих привести к очередной войне между
отморозками и конелюбами. Уж нравы здешних феодалов я выучил
неплохо — дипломаты из них из евнуха Казанова. Да и, если поскрести
по сусекам, найдется с десяток «баронов» только и ждущих повода
побряцать оружием. За честь Простора или Предела, а вовсе не ради
собственной выгоды, ясный пень.
— Но можно хоть что-то сделать?! Что
толку с компенсации за один разбитый нос, если простолюдины
обречены на голод?! — несчастный оруженосец едва не топал ножкой от
обиды. — Вы ни за что не допустите такого, я же вас знаю! Так
скажите в чем ваш план! Да не молчите же, сир!
Отчаяние и безысходность в глазах
пацана затмевала даже безропотную покорность очереди из крестьян,
напоминавших выстроенную на убой скотину.